– Ты чего опаздываешь? – укорила она. – Обещала же дать списать…

Дарина прикусила губу. Она и забыла. Нет, она бы пришла раньше, если бы не странная собака. Она придвинула Наташе тетрадку. Та отпихнула ее:

– Не надо уже. Мне Маша дала. Так и знала, что на тебя надежды никакой. Думаешь, если у тебя папа инженер, так больше и списать не у кого? У Маши отец тоже математику знает.

Дарина вздохнула. Что за напасть? Никак ей не привыкнуть к новой школе. Только-только наладила какие-то отношения с одноклассниками, и вот уже поссорилась с Наташей. А ведь они уже почти подружились. Даже ходили вместе гулять в парк. И на следующей неделе вроде как хотели пойти на новый фильм. Наташин отец собирался отвезти их в кинотеатр, а потом в кафе-мороженое.

– Не сердись, – попросила Дарина. – У меня там происшествие случилось. Такое ужасное…

– Какое? – Наташа сразу перестала дуться.

Ответить Дарина не успела: в класс быстро вошла Аннавика – Анна Викторовна, учительница их третьего «В». Она сегодня была в очередном нарядном платье и, как всегда, аккуратно причесанная. Красивая. Правда, строгая. Иногда прямо очень и очень.

Урок начался. Дарина водила ручкой по тетрадному листу, а сама думала. Про собаку. И про мальчика Максима, который уверял, что каждый день отдает собаке свои конфеты.

– Наташ, ты собаку черную возле школы не встречала? – Дарина пихнула соседку локтем.

– Какую собаку?

– Большую. Такую злющую.

Наташа хотела ответить, но тут же уставилась в тетрадь и опустила плечи.

– Так, что за разговоры на уроке? – Возле парты стояла Аннавика. – Рассажу за разные парты. Ясно? И вообще, Фролова, давно я тебя к доске не вызывала. Иди-ка, реши нам задачу.

Наташа с укором посмотрела на Дарину и медленно поднялась с места. Потом Аннавика долго терзала ее у доски. Наташа водила маркером по белой глянцевой поверхности, выводя кривые цифры, которые все никак не хотели ни складываться, ни делиться, ни умножаться.

– Садись, Наташа, – сжалилась наконец Аннавика. – Хватит мучить бедных землекопов. С твоими расчетами копать им траншею до самого экватора.

В классе захихикали. А Ярик даже за живот схватился – так ему понравилась шутка про экватор. Сосед Ярика, Марат, не смеялся, но как-то странно надул щеки, а под конец не выдержал и шумно выдохнул:

– Фр-р-р!

Дарина погрозила ему кулаком. Эта парочка – высокий худой Ярик и коренастый, широкий в плечах Марат – вечно затевала всякие проказы и любила поднять на смех кого-нибудь из одноклассников.

Наташа стояла пунцовая и теребила язычок молнии на кофте. Аннавика подняла брови, и смех тут же стих.

– Ярослав Шумейко так громко смеется – наверное, знает, за сколько часов землекопы прокопают эту несчастную канаву, правильно я понимаю?

Ярик моментально пригнулся к парте и уставился в учебник, и даже губами зашевелил. Мол, читаю, вникаю и вообще паинька.

– Ох, Наташа, что ж тебе так цифры не даются? – загрустила Аннавика. – Ладно, поставлю тебе тройку, но исключительно за старание.

– Из-за тебя все, – буркнула Наташа, когда вернулась за парту.

Дарина промолчала. А что тут скажешь? С самого утра все кувырком идет. Может, потому, что вернулась и в зеркало не посмотрела? Мама говорила, если забыл что-нибудь дома, надо в зеркало посмотреться. «И язык себе показать, – со смехом добавлял папа, – а то пути не будет».

Странные взрослые. Когда дети что-то такое рассказывают – так это выдумки, а сами верят во всякую ерунду.

На перемене она поведала про утреннее происшествие Наташе. Та ахала и делала круглые глаза:

– Ой, я теперь буду бояться ходить в школу. Вдруг собака снова появится.