– Иди сюда.

Он достал из ящика массивного письменного стола, отделанного резьбой, фотографию в рамке и протянул другу.

– Смотри.

– Откуда у тебя фотография Светы? – изумился тот.

– Это Таня – моя сестра. Она умерла. Помнишь, я рассказывал?

Стас кивнул и уставился на снимок. Как это раньше рисовали картинки в журнале «Мурзилка» «найди десять различий»? Конечно, лицо очень похоже, и рассыпанные по плечам кудряшки такие же.  

-Да-а-а, дела! Почему ж ты тогда не женился на Лильке?– возмутился Стас.

– Решил, что это ребенок Цагерта, – выложил правду Иван.

– Кто-то надоумил?

– Получился испорченный телефон. Это проклятая история, и, чтобы о ней говорить, мне нужно сильно напиться.

– Подожди, это из-за Лили ты тогда институт перед самым дипломом бросил и пошел добровольцем в Афган?

– Ну, положим, до Афгана мы так и не добрались, уже войска выводить начали, но до моста Дружбы дошли, и в Амударье ноги помыть довелось, – рассмеялся Иван и добавил, ухмыляясь. – Даже не догадывался, что ты в курсе моего боевого пути.

– А чего там знать?– фыркнул Говоров.– Афган, Абхазия, Первая чеченская…

– Я ж и говорю, прям биограф мой.

– Ты ж везде отметился, – отмахнулся Стас и спросил серьезно: – В марте из-за этой истории с катушек слетел?

– Да.

– Как догадался?

– Увидел Свету, узнал, что у нее был лейкоз. Много ума надо, что ли? – пожал плечами Иван, но уточнять не стал. Дочку увидел первый раз на экране телевизора, а о ее болезни узнал от посторонних. Позорище.

– Что предпримешь?– полюбопытствовал Стас, прекрасно понимая, что его посвятили в эту «Санта-Барбару» неспроста.

– Это моя семья! Пора ее вернуть.

– А Лиля согласна? – насторожился Стас. – Тут, Иван Григорьевич, в приказном порядке не решишь. И что хочешь от меня?

– Не мешай мне с ней видеться.

– Да кто ж мешает? – удивился Говоров.

– Если я буду говорить на черное – белое и наоборот, не возражай, – продолжал выдвигать свои требования Бессараб.

– Ты только не навреди ей, пожалуйста! – Искренне попросил Стас.

– Я не могу ей навредить, я люблю ее! – резко оборвал Иван.

– Моя жена сказала бы: «Как все запущено»!– пробормотал Говоров.

– Кстати, о твоей жене. Постарайся нейтрализовать ее, ладно? – душевно попросил Бессараб.

– Попробую, но не обещаю. Юлька и так к тебе настороженно относится. А если узнает о твоем героическом прошлом…

– Я переживу. А ты позвони в течение дня домой, узнай у Лильки, может, есть какие-то вопросы. Мне пока как-то неудобно.

 Но звонить Стасу не пришлось. Часов в одиннадцать Лиля набрала его сама.

– Когда будешь везти документы, захвати внутренний план счетов и приказ об учетной политике, – попросила она.

– Хорошо, сейчас бухгалтер подготовит, и я привезу в обед. Или Иван.

– Приезжай лучше ты, Стасик, – взмолилась Лиля и отключилась.

Стас посмотрел в окно, за которым, несмотря на утро, уже поднималась жара, на ветку тополя с жухлой и пыльной листвой, и задумался о невероятных жизненных фортелях, которые случаются на каждом шагу. Сегодня утром он увидел прежнего Ивана, которого знал раньше. От недовольного самодура – начальника не осталось и следа. И вся причина, оказывается, в Лильке! В белесой, худой и длинноногой! Эх, бабы, бабы, что же вы с нами делаете!

Он пощелкал пультом и включил сплит. Оттуда повеяло прохладой. Стас еще постоял у окна, поразмыслил с минуту и позвонил жене.

– Будьте добры Юлию Дмитриевну! – попросил он.

– Да. Слушаю! – бодро крикнула жена в трубку.

– Юль, давай съездим, посидим в обед в ресторанчике. Только ты и я.

– Что случилось-то, Говоров? – насторожилась его дражайшая половина. Стас словно увидел напряженный взгляд благоверной.