– Куда? – Он даже попятился. Сейчас подросток считал свою жизнь настолько прекрасной, что любые перемены виделись ему в самых мрачных тонах.

– Я нанялся в один торговый караван. Тебя с собой на веревке не тащу. Хочешь – иди, а нет – оставайся.

Он нахмурился, недоверчиво посмотрел на меня.

– А куда караван?

– Тебе не все ли равно?

– А тебе?

– Мне – все равно.

– Где твой дом, Искатель? – спросил он как-то странно, по-взрослому.

– Мой дом – дорога, – ответил я ему, как взрослому. – Потому первым, что я купил тебе, были хорошие сапоги и теплый плащ. Без первого ты пропадешь днем, без второго ночью. Не зову тебя с собой и не прогоню от себя. Я заступлюсь за тебя, если кто-то посягнет на твою жизнь или свободу, но если ты влезешь в неприятности, выпутываться будешь сам. Я не оставлю тебя без куска хлеба, но и вечно кормить не собираюсь. Ты либо идешь рядом со мной, либо идешь в любом другом направлении. Решать тебе. Но ты по-прежнему один. Я – не с тобой, я просто рядом.

– Не понимаю тебя, – тряхнул он головой. – Я совсем тебя не понимаю.

– Пятнадцать лет – это уже достаточно, чтобы уметь самому прокормиться, – пояснил я. – Вот и попробуй этим заняться. Можешь воровать, тогда, если за тобой придет стража, я не скажу и слова. А можешь попытаться чему-нибудь научиться, чему-то, что сможет тебя прокормить.

Ждан повернулся ко мне спиной и пошел к своей удочке. Этим вечером ужин наш был скуден. Не ловилась у парня рыбка, ни большая, ни маленькая. Больше в тот день мы не сказали друг другу ни слова. Я сидел и думал: неужели это всегда так? Я испытывал жуткое нетерпение. А ведь успел забыть, что это такое. Хотелось начать учить его прямо сейчас, этим же вечером. Я же видел, что он воспримет азы гораздо лучше, чем я в самом начале. Он был еще ребенком. Просто умный взрослый мог слепить из него все, что угодно, как из глины. А я… Именно потому нельзя.

Утром я встал задолго до рассвета, чтобы успеть выполнить все упражнения, и обнаружил, что Ждан уже не спит. Он встал напротив и с поразительным рвением опять пытался все повторять. А я уже не скрывал улыбки. Мне запрещено его учить. Но никто не сможет запретить ему смотреть и учиться самому, потому что прятаться я тоже не обязан.

Так Ждан отправился со мной в свой первый поход. С детским восторгом воспринимал он все новое, что с ним происходило. Тогда еще у меня не было сложившейся репутации, приходилось применять способности убеждения, чтобы хозяин каравана взял в охрану человека без оружия. Новый спутник только усложнял задачу. Еще один рот, который нужно кормить, при этом – никакой видимой пользы. Однако паренек не стал отсиживаться за моей спиной. Очень скоро он затесался в помощники к кашевару. Полученные от меня знания о съедобных травах и кореньях очень помогли в этом. К тому же Ждан не уставал осаждать меня многочисленными вопросами – и уже к концу похода значительно увеличил свои знания в поварском деле. Один из наемников, заметив его рыбацкий нож, начал учить паренька работать им в бою. Я не вмешивался. Ждан сам выбирал свой путь. А потом открылось то, что он умеет читать и писать не хуже любого приказчика, да к тому же обладает неплохой памятью. Ни разу он не потянулся к чужим деньгам. Хотя иногда я замечал, как привычно дергается его рука и глаза загораются при виде того, что плохо лежит.

Когда мне пришло время расставаться с караваном, его хозяин пристал ко мне с просьбой уступить ему парнишку. Мол, грамотный, смышленый, отлично запоминает числа, и вообще сообразительный. Идеальный писарь. Купец, по большому счету, был прав. Рядом с ним бывший вор выбился бы в люди, занял прочное место в этой жизни, а там, глядишь, годам к сорока скопил бы денег на свое дело. Все разумно. Я отослал его договариваться к Ждану, не стал решать за паренька. Это ведь его жизнь.