– Да, я соврал тебе. Потому что хотел остаться инкогнито.

– Кто ты такой?

Незнакомец уходит, удаляется от меня всё дальше и дальше… Жаркое полуденное солнце слепит мне в глаза, и я прикладываю ладонь ко лбу козырьком.

– Кто ты?! – кричу ему вслед.

Белая фигура растворяется, оставив после себя запах пряной вишни…

Просыпаюсь с четким ощущением присутствия в спальне постороннего и сажусь в постели. Но это всего лишь Фатима, которая ставит на тумбочку диффузор с запахом вишни.

– Убери его.

– Но это…

– Я попросила убрать!

– Как скажете.

Фатима дергает плечами и уходит, а я анализирую свой сон. Какого черта, он снова меня преследует, и почему во сне доброволец, зазывавший меня в шатер, был с внешностью господина Шарифа?

Это всё мое богатое воображение, и скорее всего, за год я просто забыла, как выглядел прекрасный врун Салих. Вот и нашла несуществующее сходство с двумя арабами.

Ирис зовет меня на чай, и я с удовольствием утоляю послеполуденную жажду. А потом просто слоняюсь из комнаты в комнату, рассматривая интерьеры. Не прошло даже суток, как я здесь поселилась, а мне уже все надоело.

Мне нужен телефон, интернет и моё исследование нового вируса. Я не могу сидеть без дела, черт побери! Может быть, это и имел в виду шейх Рамиль, когда говорил о капризах, чтобы я вела себя мужественно и не жаловалась за заточение?

Однажды мне пришлось просидеть в карантинном боксе четырнадцать дней. И ничего – не умерла. Но у меня с собой были гаджеты, и я не отрывалась от работы ни на минуту.

Девушки садятся за вышивку и тихонько напевают арабские песни. А я лежу на диване, подперев кулаком голову, и наблюдаю за ними. Что у них за жизнь? Прислуживать мужикам, шить, выходить замуж, рожать детей. Я бы так не смогла. У меня интересная работа, и я приношу пользу этому миру. А меня взяли и оторвали от него.

Папа говорит, что когда-нибудь я открою новый вирус, и его назовут вирус Романовой. Сомнительная честь!

Мои родители даже не в курсе, где я сейчас нахожусь. Думают, что героически сражаюсь с вирусом. В деревне нет нормальной связи и созвоны исключены.

А как там Олег? Он пожалуется начальству, что ему приходится пахать за двоих? Скоро освободится одна привлекательная должность, на которую рассчитывают аж трое: я, Олег и индианка Джи. И лишние жалобы и кляузы мне совершенно ни к чему.

Внезапно у меня простреливает в груди. Я даже принимаю сидячее положение, ощутив нехватку воздуха. Мог ли Олег сдать меня этим самым туарегам, чтобы я сгинула с концами, а он занял вожделенную должность?

В своей скуке я дошла до того, что стала подслушивать разговоры прислужниц. Фатима и Ирис хлопотали на кухне и сплетничали:

– А Сабина так и не нашлась, – говорит Фатима, тщательно промывая под краном апельсины. – Ходят слухи, что она сбежала в пустыню с кочевником.

– Господин остался один, – вздыхает Ирис, – и некому его утешить.

– Что, самой хочется оказаться в постели Владыки? – хитро спрашивает Фатима, берёт с блюда банан и взвешивает его в руке. – Говорят, у него очень большое мужское достоинство, – понизив голос, сообщает девушка. – Больше, чем этот фрукт.

О да, такой же огромный, как и его раздутое эго!

Ирис смущённо хихикает и накрывает рот ладошкой.

– Он не смотрит даже в мою сторону, – с прискорбием отвечает Ирис. – Ты же видела, какая эта европейка красивая. И на арабском говорит! Будто специально его выучила, чтобы понравиться нашему господину.

Та-ак, пора сматываться, пока я не услышала про себя чего-то лишнего и неприятного. Но мои ноги словно приросли к полу.