– Чем же он был?

– Тебе лучше не забивать этим голову… – лицо Ратмира делается мрачным, а по лицу Нуны пробегает легкая судорога. – И однако же, не знаю, как Нуны, – спохватывается Ратмир, заметив пламень профессионального интереса в моих глазах, – а вот нас с тобой, славян, как этноса, в то время и в проекте не существовало…

– Нуна, вы что – не русская? – удивляюсь я.

– Разве незаметно? – пожимает она плечиками.

– Ну, этнография – не мой конек…

– Оно и видно!

– Да русская она, русская, – властно вторгается в нашу перепалку Ратмир. – Пунктик у нее этнологический. Затесался в предки какой-то угро-финн – не то вепс, не то манси, не то изури, так она уж и нос дерет…

– Хорошо, вернемся к нашим баранам, – говорю я. – Итак, Европа и Азия лежат в дикости, что там творится с Древним царством Египта, мы в общем и целом себе представляем… а шустрые зигганы уже помазали на царствие самодержца Луолруйгюнра Первого, Солнцеликого. И где, в какой части света вы разыскали этот замечательный анахронизм?

– Что вас смущает? – хмурится Нуна. – То, что мы называем такое государственное устройство империей, а Луолруйгюнра – императором? Это же условность! И менее одиозно, нежели «деспот». По-зиггански его титул звучит как «юйрзеогр» – «попирающий твердь».

– Властно! – Ратмир требовательно воздевает палец. – Властно попирающий…

– Ну, не фараоном же его называть в обиходной речи! Нужно было ввести какое-то обозначение…

– К слову, нумеровать императоров в Опайлзигг не принято, – говорит Ратмир. – И наш клиент – в своей династии отнюдь не первый.

– Империям по определению полагаются колонии, – продолжаю я.

– А они есть, – уверяет Ратмир. – Зигганы уже сплавали в Китай и Африку. Побывали в Австралии, но не нашли там ничего примечательного, кроме кенгуру и новозеландских моа. Каковыми и украсили императорский зверинец. Привезли было гигантского сумчатого муравьеда, но тот сдох без приплода, а что касается моа, так ты их сам увидишь. Скажи, Славик, ты бы хотел увидеть живого моа?

– Хотел бы, конечно. И муравьеда тоже. Как же я без муравьеда-то обойдусь… Я, признаться, не то что гигантского сумчатого, а и обычного-то отродясь не видывал. А нет ли у них там гигантского, к примеру, скунса?

– Скунса? Гигантского? – Ратмир аж светится счастьем. – Чтобы вонял? Так вот есть у них такой скунс! Очень редкий вид, называется весьма выразительно и адекватно – «гжбзу» и водится только на приморских отрогах хребта Бивулгагг, в западной провинции Аэйнюймб. Думаю – специально для тебя изловят и доставят ко двору, то-то вонизму будет!..

– Между прочим, в городе Лунлурдзамвил, в столице империи, проживает около сорока тысяч народу, – немного обиженно перебивает нас Нуна. – По тамошним временам это не просто город. Мегаполис!

– «Саратов-12»! – поддакиваю я.

– А в Йолрни, столице восточной провинции Олмэрдзабал, не менее тридцати тысяч, – упрямо гнет Нуна. – Имперская почта доходила до границ материка за пять суток.

– В среднем, голубушка, – уточняет Ратмир. – До южной провинции Лэйлбнуньюр хватало и пары суток, а до востока, будем снисходительны, меньше чем за пятнадцать дней никак не поспеть.

– Потому что были прекрасные каменные дороги, отличные скороходы…

– … и закон, предписывавший за нерадение безжалостно усекать «украшения мужского чрева», – посмеивается Ратмир.

– Очень мудрый правитель этот ваш Луол… гюйнрю… – замечаю я. – У меня в Ельниках – такой у нас райцентр – друг живет. Ко всяким праздникам он шлет мне открытки. Триста километров, постоянное железнодорожное и авиационное сообщение. Глядишь, недели через полторы добредают. Нам бы тот закон! Да только в наше время почта – женское занятие, чего там усекать-то…