>Майя. Куда?

>Склероз. Куда… Куда захочу! Мне столько мест предлагают. Склероз нынче так помолодел. Экология, что ли. Совсем молодые страдают. И, кстати, интересные женщины.

>Майя. Как же вы уйдете? Вы же сами говорили, что склероз так не проходит.

>Склероз. Не волнуйтесь, Майя Аркадьевна, без болезни не останетесь. В таком возрасте вам кого-нибудь другого пришлют. А может, и целый букет хвороб. Вы же говорили про букет.

>Майя. Я говорила про цветы. И потом, я не хочу никого другого, я к вам уже привыкла. Разве мы плохо с вами живем?

>Склероз. Я тоже думал, что неплохо. Даже к Есафову я как-то привык. Но тут к вам просто паломничество каких-то мужиков началось.

>Майя. Есафов – это совсем другое дело… Это был золотой человек!

>Склероз. Да, что-то вы давненько ничего про Есафова нам не рассказывали!

>Майя. Хороший человек как хорошая песня – не забывается. Вспомнила: у нас на целлюлозно-бумажном была художественная самодеятельность и хор под названием «Целлюлоза».

>Склероз. Чего у вас на комбинате только не было: и хор, и спирт!

>Майя. Наш хор был лауреатом Всесоюзного конкурса самодеятельных хоров! Меня привел туда мой начальник Вениамин Ионович Есафов. Я вам про него рассказывала? Да? Убейте меня!.. Я стеснялась, а он сказал: «Майя. Это ваше партийное поручение!»

>Склероз. И вы перестали стесняться?

>Майя. Этого я уже не помню, зато помню, как мы пели гимн Камского целлюлозно-бумажного комбината. (Поет.)

>Склероз (потрясенно). Что это было?

>Майя. Я же вам сказала – гимн. В начале каждого рабочего дня по репродуктору он звучал на весь город. А у Вениамина Ионовича был очень красивый баритон. И в хоре мы стояли с ним рядом.

Входит Есафов.

>Есафов. Майя Аркадьевна, я услышал наш гимн. Я не мог не прийти.

>Майя. Вениамин Ионович, это вы?! Не может быть…

>Есафов. Да, Маечка, это я.

>Склероз. Оп-па! Явление Есафова народу. Это уже перебор! А если я начну всех подряд звать в дом, что будет?

Е с а ф о в (Склерозу). Послушайте, вы не могли бы уйти, мы хотим остаться вдвоем. Мы не виделись шестьдесят лет.

>Майя (мечтательно). Я тогда была еще совсем девочкой.

>Склероз. В двадцать восемь – девочкой?

>Есафов. Вы уйдете?

>Майя. Уйдите! Неужели вы не понимаете? Это же – Есафов!

>Склероз. Какой Есафов? Вспомните, сколько ему лет! Крас-нокамск – не Цихисдзири, там столько не живут. К тому же он меня видит. Майя Аркадьевна, вы вызываете духов?

>Майя. Нет, это Есафов, я его узнала.

>Склероз. Майя Аркадьевна, я обещал, что буду с вами до вашего последнего дня. Вы действительно хотите, чтобы я ушел?

>Майя. Да.

>Склероз. Значит, вы понимаете, что?..

>Майя. Да.

>Склероз. Хорошо, если вы так хотите, я уйду. Только можно один вопрос? Скажите, откуда у вас такое странное отчество – Ионыч?

>Есафов. От папы. И чтобы больше вопросов не возникало, могу вам сообщить: ничего вкуснее, чем фаршированная рыба в исполнении Майи Аркадьевны, я в своей жизни не ел!

>Склероз. Вам больше повезло. Меня она кормила хуже. (Уходит.)

Майя протягивает руку, Есафов пожимает ее.

>Майя. Наконец-то! Вениамин Ионович, проходите! Я так рада! Я знала, что мы с вами еще встретимся.

>Есафов. Все люди рано или поздно встречаются. Если не на этом свете, так на том.

>Майя. А мы на каком встретились?

>Есафов. Не будем, Маечка, о грустном. Раньше нам и не стоило видеться. Ведь вы были в меня влюблены?

>Майя. Я?! Нет. Что вы! Нет. Ведь у вас были дети, жена. Как я могла?