>Склероз. Какая головокружительная карьера!

>Майя. А потом его избрали секретарем парткома всего комбината. Причем – единогласно!

>Рома. Маечка, я все уже понял. Признайся честно – ты была его любовницей?

>Майя. Есафова?! Фи, Оська! А еще лучший друг! Он же был намного старше меня. И потом – у него было трое детей. Как я могла?!

>Рома. Майя, так не бывает! Я ведь тоже жизнь прожил. Ты – женщина на девятом десятке, с таким склерозом, переходящим в маразм…

>Склероз (Майе, влезая в разговор). А можно без оскорблений! Скажите ему, он все-таки у нас в гостях.

>Майя (Склерозу). Что вы такой обидчивый! Придет маразм – будем жить втроем. Я, вы и маразм. Как Маяковские с Бриком.

>Рома. Как Брики с Маяковским?! Майя, ты была замужем, а Есафов жил с тобой?

>Майя. Оська! Я не была замужем и не была с Есафовым.

>Рома. Тогда как же получилось, что ты из своей долгой жизни помнишь одного-единственного мужчину?! И только потому, что он принимал тебя на работу и принимал в партию! Согласись, это странно.

>Майя. Почему единственного! Не единственного. Я помню еще одного мужчину.

Изумленный Склероз резко приподнимается на софе.

>Склероз. У Есафова был брат-близнец?

>Майя. Его звали Арчил Александрович Микелтадзе.

>Рома. Как-как?

>Склероз. Близнец был грузином?

>Майя. Арчил Александрович Микелтадзе. Из Цихисдзири… Мне дали на комбинате путевку, профсоюзную, двадцатипроцентную, и я поехала отдыхать в Грузию. Зимой. Арчил был у нас на турбазе гидом.

>Рома. У вас был с ним роман?

>Майя. Что ты? Какой роман?! Хотя у него были такие красивые усы…

>Рома. У меня тоже усы, и чем они хуже?

>Склероз. Майя Микелтадзе… Звучит, как Майя Чибурданидзе. Была такая чемпионка мира по шахматам.

>Майя. Вы угадали, мы играли с ним в шахматы.

>Склероз. На раздевание?

>Майя. Фи!.. Микелтадзе был высокий, черноволосый… И у него было четверо детей.

>Склероз. У Есафова – трое, у этого Арчила – четверо. Такое впечатление, что мужчин с детьми вы коллекционировали.

>Рома. Майя, а у тебя есть дети?

>Майя. Нет. У меня так и не было мужа. И у меня никогда не было детей. А у Есафова Вениамина Ионовича их было трое: мальчик и две девочки-близняшки!

>Рома. У меня тоже есть дети, внуки… Но, Майя, а как же Гриша? Помнишь, Гриша, вы учились с ним в институте, в одной группе. Ты не знаешь, а я ведь тогда разыскал тебя и приехал, хотел увидеться.

>Майя. Боже мой… И что помешало?

>Рома. Ты уже была с Гришей. Вы так дружили, что все были уверены – вы поженитесь.

>Майя. Гриша… Однажды, я уже не помню почему, мы остались с ним ночью, вдвоем, в одной квартире. (Подходит к дивану, где лежит Склероз.)

>Майя. Подвиньтесь.

>Склероз. Чего вдруг?

>Майя. Будете лежать и изображать Гришу.

>Склероз. Это как?

>Майя. На таланте. Ну же!

Удивленный Склероз подвигается, Майя ложится рядом, головой на руку Склероза.

Мы лежали с Гришей в одной кровати, под одним одеялом. Мы целовались, не скрою.

>Склероз. А потом?

>Майя. А потом…

>Рома. Да, а что потом?

>Майя. А потом я сказала ему – «нет!» и заснула. А он так и пролежал рядом со мной, всю ночь, не сомкнув глаз.

>Рома. Но почему?

>Майя. Что вы, неужели не понимаете?! Как я могла? До свадьбы?! Что бы он обо мне подумал?! (Встает и садится снова к столу перед Ромой.)

>Склероз. Майя Аркадьевна, хотите, я вам скажу, что бы я на месте бедного Гриши о вас подумал?

>Рома. На месте Гриши мог быть я… (Мечтательно замирает.)

>Склероз. Не обольщайтесь! Вас бы она тоже продинамила!.. (Смотрит на Рому.) Размечтался…

>Майя (иронично улыбаясь). Кстати, мальчики, я тогда же поняла, откуда пошло выражение – «трепетная грудь». В ту секунду, когда Гриша впервые ощутил мою грудь, он так трепетал, как белье на сквозняке.