– Почему же тогда принц остается здесь? – спросил я недоверчиво. – Почему бы ему не упаковать свои сокровища и не уехать обратно в Кобург, чтобы быть полезным своей родине? Или отдаться модным развлечениям Вены, Лондона и Парижа?

Калчев улыбнулся:

– Да, действительно, он мог бы бросить якорь в любой гавани.

– И что же? – настаивал я.

– А вы знаете его любимую поговорку? – ответил Калчев вопросом на вопрос. – Лучше царствовать в аду, чем прислуживать на небесах.

Между тем принц делал нам знаки, стоя у сервировочного столика. Хрустальные, в форме тюльпана, стаканы с чаем и резные чаши с щербетом выдавали турецкое влияние. Принц похлопал Калчева по плечу и приобнял его. Глядя полковнику прямо в глаза, он дружелюбно произнес:

– Джентльмены, перед вами мой военный министр, мой дорогой и преданный товарищ. Он умеет сохранять присутствие духа в самой отчаянной ситуации. К тому же это человек дела: ради Болгарии он оставил Вену, город развлечений и удовольствий, куда под чужим обличьем устремляются даже олимпийские божества в поисках Гебы. Константин, словно римский центурион, день и ночь стоит на моей защите не смыкая глаз.

Кстати, если вы уже отдохнули после долгого путешествия, мы можем отправиться в путь завтра же утром. Дорога займет у нас несколько дней. Мы будем странствовать инкогнито. Конечно, путешествовать без кирасиров или отряда кавалерии небезопасно, но мы постараемся быть осторожными.

К счастью, доктор Уотсон, мы можем воспользоваться вашим армейским револьвером. Вы станете единственной преградой между мною и врагами, жаждущими моей смерти. Без вашей защиты моя жизнь не будет стоить и ломаного гроша.

Как вам уже сообщил военный министр, за время моего недолгого правления меня уже пять раз пытались убить. Причем несколько попыток было предпринято царской охранкой, русской тайной полицией. Петр Рачковский, ее глава, питает к динамиту страсть, какую люди более здравомыслящие испытывают к опере.

Он замолчал и внимательно оглядел комнату.

– Теперь я знаю Рачковского лучше, чем улицы моей столицы или собственного полицмейстера. Я вижу этого русского повсюду. На каждом углу. В каждом закоулке. – Тут он добавил с самым зловещим выражением: – Наступит день, когда я устраню его со своего пути, и сделаю это на его же деньги и его же средствами. Очень скоро он сам и его царь испытают на себе все ужасы террора. Советую вам, господа, никогда не связываться с русской тайной полицией.

На следующий день, рано утром, мы покинули отель «Паначев» и прибыли во дворец. Принц спустился к нам навстречу по парадной Красной лестнице. В руках он держал замшевые перчатки с крагами, с шеи его свисали защитные очки. На голове красовалась белая меховая шапка с белым пером длиной больше фута. В петлицу принц воткнул цветок моей любимой мальмезонской гвоздики, бледно-розовой и очень ароматной. Огромный носовой платок из тончайшего шелка всех цветов радуги ниспадал каскадом из верхнего кармана. На крупных пальцах холеных рук сверкали перстни с дорогими камнями.

Белое перо на голове смотрелось так нелепо в сочетании с элегантными бриджами и аккуратными желтыми сапогами, что это даже тронуло меня. Мой товарищ окинул принца сардоническим взглядом. «И это называется ускользнуть из дворца незамеченным», – прокомментировал Холмс, намекая на страусиное перо.

Обменявшись приветствиями, мы отправились на конюшни, достаточно просторные для содержания целой сотни лошадей. Огромные двери распахнулись перед нами, и мы оказались в еще одном сказочном чертоге.