– Вы можете на нас положиться, – ответил я решительно.
Глава седьмая,
в которой мы прибываем во дворец
«Восток» поднял бело-зелено-красный флаг Болгарии и оглушил всех ревом своего гудка. Мы подплывали к Железным Воротам. Вспенивая лопастями гребного колеса воду цвета кофе с молоком, паром направился к правому крутому берегу Дуная, несколько задержанный в своем продвижении огромным плотом, сплавляемым вниз по ленивому течению к Черному морю и несущим на себе дюжину хижин. На берегу нас ожидал шофер, вручивший нам визитку с надписью: «Ревицкий, личный водитель Его Королевского Высочества принца Фердинанда Болгарского».
Начинался последний этап нашего путешествия. Мимо нас проносились ухоженные грядки с огурцами, томатами, капустой и сладким перцем. Аисты, вьющие гнезда на крышах монастырей, при нашем появлении взмахивали крыльями и щелкали длинными желтыми клювами. Все вокруг безмолвствовало. Издалека доносился дымок очага, в котором горят дрова, самый чудесный из всех запахов.
Меня клонило в сон, и, задремывая, я видел Дели и худых лошадей из конной артиллерии, которые перескакивали заполненные жидкой грязью рвы во время скачек с препятствиями. Я снова очутился в маленькой индийской деревушке на исходе дня, когда наступают сумерки, переходящие в полумрак, и голубая дымка стелется над полями, и почувствовал странный кисло-сладкий запах, какой исходит от покрывал кормящих грудью крестьянских женщин.
Через несколько часов мы оказались в Софии. Сначала нашему взгляду открылись заводики и мастерские, производящие одежду из шерсти, льна и хлопка, изготовляющие бумагу, мыло, поташ, изделия из меди и железа. Шины нашего автомобиля вместе с дорожной пылью вздымали вверх тысячи разнообразных запахов. Ближе к центру города машина стала петлять узкими улочками с дощатыми и бревенчатыми тротуарами.
Мы прибыли во дворец. На высокой мачте рядом с болгарским флагом развевался королевский штандарт. Это было самое красивое из всех виденных мною зданий, за исключением Тадж-Махала. Огромные окна обрамлялись кретоновыми занавесями, слегка покачивающимися на ветру. Неяркий свет, зажженный в залах, чтобы прогнать сумрак, заставлял сотни стекол сверкать, как в Пале-Рояле.
От дворца ступенями спускались широкие террасы с клумбами ярко-красной герани, обсаженные рядами белых олеандров и багряников, между которыми мелькали статуи наяд, дриады, нимфы, сатиры и бронзовый олень из Геркуланума. Стену, обращенную к террасам, венчал фронтон, изображавший сцену охоты на кабана. Под карнизами гнездились сотни ласточек, которые то и дело вылетали оттуда, устремляясь ввысь.
Составляющие причудливые орнаменты партерные цветники, прорезанные сетью дорожек, расстилались ковром к огромному озеру, которое сверкало, как сапфир. По его темной глади скользили роскошные лодки. Всю ночь сады и оранжерея освещались электромобилями, спрятанными в зарослях.
Завидев нашу машину, личная охрана принца под предводительством бравого майора выступила из тени, чтобы занять позицию на ступенях широкой лестницы. Эти лихие вояки были просто великолепны в своих алых, шитых серебром мундирах и серых каракулевых папахах, украшенных орлиными перьями в драгоценных пряжках.
А рядом, искоса поглядывая на них, высоченный и длинноногий индийский журавль замер почти в полной неподвижности. Лишь слегка подрагивала его ярко-красная голова с похожим на штык восемнадцатидюймовым клювом.
Водитель оставил нас у подножия парадной лестницы, точной копии Красного крыльца в Грановитой палате Московского Кремля, где четыреста лет назад Иван Грозный убил гонца, принесшего ему дурные вести