Глаза майора блеснули интересом.

– О, это уже идея.

– Вот и отлично! Веди куда-нибудь. Ты, думаю, обязательно пару местечек в Нью-Йорке знаешь, где можно классно посидеть и прибухнуть, – последнее вырвалось по-русски, на английском слова не нашел.

– При… чего?

– Выпить как следует.

– Пошли, – сказал Майкл.

Мы покинули здание ООН, куда мне предстояло вернуться завтра в полдень, чтобы оформить документы для зачисления в космический флот.

***

Стук. Нет, грохот в дверь. Я открываю глаза. Смотрю на часы. По земным меркам около трех часов ночи. Что за фигня творится?! Кому пришло в голову ломиться в мою каюту в столь поздний час?! Ответ на этот дурацкий, в общем-то, вопрос приходит сам собой. С мыслью о том, что сейчас кто-то сильно огребёт за своё хамство по отношению к командиру корабля, шагаю к двери, прямо как есть. То есть в плавках. Я перед сном немного переборщил с температурным режимом, стало жарко. Вот и разнагишался.

Нажал на кнопку и то, что увидел перед собой, повергло в легкий шок. Уверен: такого нет ни в одной инструкции, как не ищи. И никто из разработчиков и авторов миссии даже в страшном сне подобного предвидеть не мог. Потому как это не укладывалось ни в какие рамки. Абсолютно!

Прямо передо мной, пошатываясь, стояла Ева. Одна рука у неё была на поясе, вторая упиралась в стенку рядом с дверным проемом. Ноги скрещены, взгляд плавает, вся фигура покачивается, словно стоит на палубе идущего по штормовому морю корабля.

– Мужчина, у вас закурить не найдется? – спросила меня, обдав ароматом крепкого алкоголя.

– Ева, что это за спектакль?! – спросил я строго. Настолько строго, насколько умел. Хотя никогда не мог похвастаться суровым командным голосом. Да и откуда бы ему взяться? У меня ведь подчиненных не было никогда. Вот если бы учился на пехотного или артиллерийского офицера, тогда другое дело. Когда ты лётчик, твои подчиненные, как правило, – это механизмы самолёта.