Астахов улыбнулся, понимая, что Котенька глубоко женатый, но не совсем преданный муж, разрываем сейчас желанием и стыдом. И Егор не знал наверняка, что из этого пересилит. В тот момент, Котенькин взгляд погрузился в глубокое декольте блондинки, и исход битвы был решен: стыд отступил, оставив место низменному, но желанному. Котенька приобнял красотку за тонкую талию и открыл дверь маленького магазинчика.

Егор хохотнул, поднялся со скамьи, собираясь продолжить свои поиски, но взгляд его невольно обратился к вывеске магазина, куда вошли сластолюбец и его искушение.

– Вам понравится. Магазин подарков, – прочел Астахов и вновь присел. – Кисмет.

Улыбка появилась на лице Егора, когда солнце ярким бликом отразилось в стекле витрины, и вот в этом луче увидел Астахов пушинку. Она плавно двигалась в потоке воздуха куда-то в сторону Москвы-реки. Сам не зная зачем, Егор ухватил ее и зажал в кулаке. Память проснулась и подкинула картинку: осень, дача, мама на крылечке ловит вот такую пушинку и говорит ему, тогда еще маленькому Егорке:

– Поймала счастье! – и прячет пух в кармашек своей вязаной кофты.

Астахов вновь улыбнулся и убрал "счастье" во внутренний карман пиджака. Потом, решившись, встал со скамейки и приоткрыл дверь магазинчика, но не успел войти.

– Пошел к черту! – Разъяренная блондинка выскочила на улицу, едва не толкнув Егора. – Не звони мне!

Стук ее каблуков тоже был сердитым, он метался по переулку ровно до тех пор, пока красотка не скрылась за поворотом. Егор заметил, как она спряталась за углом дома и подглядывала, вероятно, ждала, что Котенька бросится за ней. А вот этого как раз и не произошло.

– Благодарю вас. – Удивительно красивый голос пузатого прозвучал совсем рядом с Егором.

Котенька вышел из магазина, аккуратно прикрыл за собой дверь, оберегая маленькую фарфоровую чашечку, трогательно миниатюрную в его мясистых пальцах.

– Ну надо же, – он обратился к Егору. – Вы только посмотрите, молодой человек, это же точная копия из нашего с Сонечкой свадебного сервиза. Помню кругом разруха, папиросы по карточкам, а мы из вот такой чашки пьем дешевый три семерки прямо в постели. И столько счастья, что страшно себе представить.

Котенька был слишком искренен, чтобы Егор смог оставить его прочувствованный монолог без внимания, а потому счел нужным сказать хоть что-то:

– Три семерки?

В ответ Астахов получил печальный взгляд и небольшую лекцию:

– Вы слишком молоды, чтобы знать о трех семерках. Упаси вас бог пить эдакую пакость. Работайте, работайте не покладая рук, и покупайте приличные напитки. – С этими словами Котенька двинулся к машине и кивнул шоферу.

– В клуб, Лев Яковлевич? – Крупный мужчина приоткрыл дверь автомобиля.

– Нет, Саша, на Рижский. Там ведь есть еще тот рынок? Помню, покупал там для Софы цветы. Такие облезлые с большими зелеными листьями и белыми шапками.

– Хризантемы? – удивился шофер.

– Вот, вот, они. Езжай, Саша, езжай.

Егор проводил взглядом дорогой автомобиль, покачал головой, удивляясь тому, как быстро и непредсказуемо действует судьба, поворачивая жизненный путь на сто восемьдесят градусов. Затем уверенно толкнул дверь лавки, услышав звон магазинного колокольчика.

Сделав всего один шаг, Астахов понял, что попал он в странное место, и это еще мягко сказано. Нет, ничего неприличного не оказалось в небольшом магазинчике в центре города. Гладкие стены, окрашенные в приятный бежевый цвет. Высокие окна – чистые и ясные – пропускали солнечный свет. Он пятнал деревянный пол причудливыми рисунками, делая помещение очень уютным и домашним. На стенах полки, а на них то, что всегда есть в магазине подарков – коробочки, картинки в милых рамочках, фигурки, часики.