Ни в одном из девяти трактиров, хозяева не видели старуху с длинными белыми волосами, поэтому, покидая город, я решила, что мы с ней движемся по разным тропам.

Отсюда до Таццена – примерно неделя. Город Мудрости находился на самой границе Кейлин-Горда, и чем ближе к нему, тем чаще на пути встречались деревеньки. В холодных регионах, поселения – редкость, а вот ближе к столичному краю – их пруд пруди. Глаза Кнарка теперь всегда были скрыты под очками. Даже на лесных тропах я их не снимала: слишком много путников и повозок с торговцами.

В одной проходящей деревушке не нашлось ни трактира, ни свободных комнат, и я ночевала в лесу, который уже больше был похож на летний, чем весенний.

Там, на рассвете, на меня напали разбойники. Их было восемь, все – отпетые и кровожадные. Я услышала их еще за десять ярдов, когда под ногой одного хрустнула ветка.

Бежали они быстрее, чем перепуганные кролики, когда я сняла очки. Один обронил мешочек с украденными кольцами и браслетами. Среди них не было особо ценных, но для оплаты мелких нужд сгодится.

Привязав второй мешочек к поясу, мы с моим верным вороным не спеша отправились дальше. Конь ржал всю дорогу до новой деревни, будто потешаясь над улепётывающими бандитами. Он на редкость остался невозмутим, когда тоже услышал крадущиеся шаги. Лишь сонно взглянул на меня, мол ты, хозяюшка, будешь как-то решать проблему или нет.

В каждом поселении я спрашивала про Бетиссу. Такую никто не знал и не видел.

Деревянные постройки сменились каменными. Низкие здания выросли в несколько этажей. Куда ни плюнь, попадешь или в таверну, или в храм, или в роскошное поместье какого-нибудь местного барона.

Трактиров здесь было как снега в Юшене. Торговцев на центральной площади – еще больше. Скрипучие повозки гоняли туда-суда, постоянно били медные колокола, люди что-то кричали, ругались. Низкосортные распутницы завлекали клиентов в темные переулки. Мужчины, женщины – не важно. Меня трижды пытались соблазнить упругими формами, пока я искала приличную таверну.

Разнообразие запахов заставляло то скривиться от отвращения, то жадно вбирать в себя носом. Здесь пахло всем: от свежей выпечки, жареного мяса и цветочного парфюма до ядовитого табака, вареных свиных ушей и людских испражнений, выливаемых в сточные канавы.

Город Мудрости… Такое название ему дал тот, у кого прекрасное чувство юмора.

Одно преимущество все же у него было. На меня никто не смотрел. Мои очки никого не интересовали. Чем ближе к Таццену, тем реже я слышала вопросы про Эбис, а в самом городе ходило столько эбиситов в похожих очках, что я почувствовала себя почти нормальной.

Первым делом оплатив тесную комнату и еду теми кольцами, что остались от воров, я пристроила коня и направилась искать Харсток.

Нашла его на другом краю города. Серый замок с высокими башнями, узкими бойницами и полукруглыми балконами возвышался в центре большой огороженной территории. Все вокруг замка было усеяно раскидистыми деревьями и пахучими цветами, но никакой гармонии в этом не было: сам Харсток выглядел совершенно отталкивающе.

Как рассказал Вейж, раньше это место имело репутацию самого охраняемого замка в государстве. После королевского дворца, разумеется, хотя по размерам Харсток ему не уступал. И тот, и другой построил один правитель, и он же сделал их равными по укреплениям и величине. Но все это было в прошлом, и сегодня Харсток был ничуть не надежней, чем любой другой замок послевоенной эпохи.

Здесь жили мудрецы, которые носили бордовые рясы и массивные цепи с ключами. Они поддерживали храм Знаний и своими силами охраняли его. Или пытались охранять. С сочувствием глядя на скромное оружие мудрецов, я направилась к воротам Харстока.