– Миледи! – пропела она. – Уж выспались шо ли? Только ж недавно петухи погорланили…
– Мне пора. Ты приготовила все, что я просила?
– Канешно, миледи! – песня продолжалась, пока хозяйка доставала мне еду, бурдюк и лук со стрелами из-под стойки. – Я эта, еще пирога вам брусничного завернула, который вчера пекла.
– Спасибо. – напоследок сказала я, взяла все добро и направилась к выходу.
– Эта вам спасибо, миледи! Большое спасибо! А вы эта, все узнали-то вчера, шо хотели? – донеслось мне в спину, когда я одной ногой была на заснеженном пороге.
– В смысле? – не оборачиваясь, спросила я.
– Ну, эта! – выкрикнула хозяйка. – Когда со старой леди говорили?
Я медленно повернулась обратно, вернула ногу в трактир и сосредоточилась на крысиных глазках.
– Ты помнишь старуху у камина? – осторожно спросила я.
Толстуха вжала подбородок в шею и судорожно затрясла им:
– Канешно ш, помню, миледи! Я ш не такая старая, как эта, ваша! – захихикала она. – Бабка-то чей, совсем не помнит ничё. А большая Ролла-то все помнит, все зна…
– Куда она ушла во время нашего разговора? – перебила я.
– А куда ушла? – не поняла большая Ролла.
– Когда мы с ней говорили, она пропала. Ты видела, как это произошло?
– Куда пропала? – закудахтала толстуха, тряся щеками. – Я ш эта… Как бы… Она ш… Вы, миледи…
Пока она мямлила, я уже вернулась к прилавку, положила свои вещи на стул и безмятежно улыбнулась:
– Ролла… Не будешь ли ты так любезна, – тут толстуха зарделась от смущения. – Расскажи мне, все, что ты видела вчера. По порядку. В точности, как было. Ничего не упускай.
Большая Ролла закивала и заволновалась от такой поистине серьезной просьбы.
– Итак, – по слогам произносила я. – Когда ты принесла мне брусничный пирог, после этого… Что случилось после этого?
Ролла не успела скрыть из глаз мысль, а не больная ли я на голову.
– Ролла? Рассказывай. По порядку. – холодно повторила я.
Хозяйка сглотнула, отошла на пол шага и заговорила:
– Я принесла пирог вам, миледи.
– Так.
– Потом вы ш спросили, не приходил ли кто с мешком.
– Дальше.
– Я вам на старуху указала. У камина.
После каждого предложения она зачем-то затыкалась и ждала одобрения. Я кивнула.
– Вы ш потом к ней пошли, к старухе этой. И потом попросили принести эль. И вам, и ей.
– Что было дальше, Ролла?
– Ну, я все ш принесла вам, миледи, как просили. А потом еще пирог принесла этой старой грымзе.
– Дальше давай.
– Потом я ушла прятать золотко, которое вы так великодушно подарили большой Ролле.
– А когда вернулась, то…
– То вы там и сидели, где сидели. Молча, миледи. И смотрели на старуху.
– Смотрела на старуху? – нахмурилась я. – Она все это время оставалась на месте?
– Ну, да! А куда ш ей деваться-то?! Дряхлая чей. Не улизнула бы из-под носа большой Роллы.
Мои черные глаза едва не вылезли за пределы берилловых стекол. Знаю, что следующий вопрос будет полнейшим бредом, но обязана спросить:
– Ролла, я уточню на всякий случай… Сейчас ты эту старуху нигде не видишь? Тут, в трактире?
Крысиные глазки в ужасе, не двигая лицом, осмотрели пустую таверну, и Ролла помотала головой. Да, теперь она точно считала меня сумасшедшей.
– Ладно, Ролла. Что потом было? Я молча смотрела на старуху, а дальше?
– Вы шо-то сказали всем, миледи, но я не слышала! Да, и никто бы не расслышал! Такой ш гул стоял, мамочки мои! Гостяки-то вчера буйные попались. Услышишь тут, как же ш?!
Я стиснула зубы до скрипа и сделала глубокий и успокаивающий – насколько возможно – выдох.
– Дальше.
– Ну, так эта… Вы потом шо-то пошарили повсюду и побежали куда-то, но там-то я уш не знаю, шо делали, куда бегали. Я тут оставалась. Большая Ролла всегда в своей таверне, миледи!