— Нам нужно поговорить, — бросает он, без разрешения вторгаясь в мое личное пространство и безошибочно находя дорогу на кухню.

11. Глава 11

Я стою в прихожей, глядя перед собой, еще каких-то несколько минут. Даю себе это время, чтобы очнуться и выбрать правильное поведение. Почему-то, пока мы были в компании, где ходили другие люди, мне было проще с ним общаться. Сейчас же той уверенности, что была, нет. Я попросту боюсь. Темы, которую он начнет, слов, что скажет и действий, что незамедлительно могут последовать, стоит мне сказать то, что он не хочет слышать.

— Откуда ты узнал мой адрес? — спрашиваю, входя на кухню. 

Выбираю тактику нападения. Так мне и впрямь спокойнее.

— У меня есть свои способы, — он пожимает плечами и осматривается. 

Его взгляд проходится по обстановке кухне, слишком долго задерживается на небольшом розовом рюкзачке с единорогами. Его Ксюша оставила, чтобы не испачкался. И теперь на него смотрит ее отец.

Я сглатываю и, разместив руки впереди себя, собираю их в замок. Хочу услышать, что он скажет и совсем не собираюсь быть радушной хозяйкой, предложив ему кофе или чай.

— Не предложишь кофе? Или чаю?

— Закончились, — виновато пожимаю плечами. — Так что за разговор?

Несколько дней назад на том самом месте, где разместился Руслан, сидел Леонид. Я волновалась и нервничала, пыталась занять руки чем-нибудь полезным, а сейчас меня будто сковало спазмами: не могу пошевелиться и безжизненно смотрю на то, как он берет со стола Ксюшину игрушку и вертит ее в руках. Появляется жуткая необходимость забрать ее у него, вырвать из рук с мясом и спрятать. Всё, что говорит о дочери, скрыть и не позволять ему прикасаться.

Ксюша моя дочь. И точка.

Я вдруг осознаю, что не хочу ее знакомства с Русланом, ведь это означает, что мне придется делить свою малышку с ним. Водить к нему на встречи, разговаривать по телефону и, возможно даже, отпускать дочь к нему на выходные. Как я буду без нее все это время? И что будет, если она вдруг предпочтет Руслана мне? Если он настроит мою малышку против матери? Скажет что-то, из-за чего она начнет меня презирать и ненавидеть? И ведь ей может быть банально лучше с ним. Интереснее, веселее, у него, помнится, водились деньги, а нам приходилось постоянно экономить. И хоть я старалась баловать дочку всем, не уверена, что Руслан не найдет способа ее удивить и поразить.

Мое моральное состояние сказывается на физическом: меня буквально начинает трясти, как от холода, только вот в кухне тепло. Неподалеку стоит электрический обогреватель, а я в теплом халате. Но меня трясет, потому что я боюсь, что он задаст тот самый вопрос.

— Я отвлек тебя от важных дел? — спрашивает Руслан, оттягивая момент истины.

Он не говорит зачем пришел. Тянет.

— Ты дрожишь, — он вдруг спрыгивает со стула около барной стойки и в несколько шагов оказывается рядом.

Моя кухня почти двадцать квадратных метров, но в его присутствии кажется, что мы находимся в норе. Я, как трусливая добыча, жмусь в столешницу, а он, как и подобает охотнику, приближается. На меня будто надвигаются и давят стены. За эти шесть лет я успела забыть, какой он высокий, к тому же, его плечи куда шире, чем были раньше. На руках замечаю темную поросль волос и проступающие жгуты вен, которые напрягаются, когда он засовывает руки в карманы. 

— Ты только из ванны, что ли? — будто только сейчас заметив мои влажные волосы, спрашивает Руслан. 

— Да, ты не вовремя, — отвечаю и вскидываю голову, встречаясь с ним глазами.

Руслан делает ко мне еще шаг и я, вопреки обещанию держаться, трусливо отступаю назад. Нервно дергаюсь и разжимаю руки, цепляясь ими в прочную поверхность столешницы позади.