Войдя в помещение, увидел за одним из столиков Соломоныча. Он сидел лицом к выходу и заметив меня, махнул приглашающе рукой.

– Здравствуй Сережа. Я был уверен, что догадаешься сюда приехать, – заговорил, кисло улыбнувшись.

– Здравствуйте, Евгений Соломонович. Случилось чего? Зачем такая конспирация?

– Пока ничего не случилось, но может…, – опять туманно ответил антиквар.

Помолчав, он начал рассказывать:

– Все началось после встречи с твоими знакомыми из той среды…. Порой думаю, что пусть бы сын отсидел, засранец. Может и не было всего этого…. Возможно…, вероятнее всего, твой знакомый и ни при чем, но у них тоже разные люди есть. Короче, после нашего общения в магазин пошли всякие комиссии с проверками, от ОБХСС до …. Я сразу почувствовал, что мной заинтересовались органы. Вернее, не только мной, а моими контактами и связями.

Дело в том, что твой знакомый предложил занятие с иконами и прочими старинными безделушками на более широком уровне, а другие люди из той среды – предложили другое. Торговать самородным золотом и камушками. Я же не мальчик и понимаю, чем это может грозить лично мне и моим каналам. Пока я приторговываю никому не нужными досками, никому не интересен. Этими досками забиты все музейные запасники, а там действительно есть серьезные предметы, которые с готовностью купил бы любой коллекционер. А тут явно ворованное золото и камни. Я попытался отказаться, поясняя что не имею возможности и людей гнать эту контрабанду за границу, но разве меня послушали? Посчитали, что нашли жирного бобра-барыгу и вцепились. Еще и шага не сделал, как заинтересовал государство. Думаю, на время отойти от торговли – может отстанут? Им то удобно. Передадут товар анонимно, а основной риск ложится на меня и …. А в случае удачной реализации они только получат деньги. Думаю, отойти от дел, но вряд ли они оставят меня в покое.

Я почему хотел с тобой встретиться? Может поговоришь со своим знакомым? Его интересы ведь тоже пострадают. Вероятно, он сможет разрулить ситуацию? – просяще мужчина заглянул мне в глаза.

Понятно – влип Соломоныч, а я ведь в свое время его предупреждал о последствиях связей с криминалом. Я задумался. Конечно, я могу поговорить с Юрием Васильевичем, но вдруг и он в деле с золотом и камнями? К тому же – какой вес у него в столичной среде у Воров? Если его бизнес пострадает от действий других, то может и вступиться или хотя бы задаст вопросы мешающим, но послушают ли его? А может это совпадение? Жирным карасем со связями могли заинтересоваться криминальные круги и без вмешательства Князя за сына Соломоныча?

– Как вы думаете – за вами следят? – поинтересовался я у собеседника.

– Не знаю, но могут, если не те, так другие…, – отозвался компаньон и завертел головой по сторонам.

Кого он хотел увидеть?

– Хорошо. Я поговорю, но не обещаю, что все наладится, – легко пообещал испуганному мужчине, так как не знал еще, как поступлю.

Надо будет серьезно обдумать складывающуюся ситуацию.

– Что с нашими иконами? – вернулся к теме, интересующей меня с ребятами.

– Я же сказал, что пока этим заниматься не буду. Вероятно, даже уволюсь и уеду…. Лучше быть бедным, но жить на свободе!

– Ребята в прошлый раз доставили большую партию, а получили…? – вернул его к теме.

– А, да…! Там не было ничего интересного, – вильнул взглядом барыга, – я.…, вот тут…, – суетливо полез во внутренний карман элегантного пиджака.

– Это только тебе…, за помощь, – протянул банковскую пачку четвертаков.

– Евгений Соломонович? – укоризненно покачал головой я, как в сцене с Семеном Семеновичем Горбунковым из «Бриллиантовой руки».