Наконец, после очередной истории и уже непонятно какой по счету чашки чая я случайно бросаю взгляд на окно и ойкаю, углядев за ним синие сливки сумерек. Часы обреченно демонстрируют мой провал - большая стрелка медленно ползет к трем. Кажется, мы засиделись…

— Кажется, мы засиделись, — транслирую мысль Максвеллу. 

Тот удивленно поднимает бровь, но не спорит - просит подавальщицу принести счет и завернуть с собой пару несъеденных пирожков. И - вновь лукаво смотрит на меня.

— Вас проводить, мисс Локуэл?

— Не стоит. У меня ещё здесь планы. Спасибо за чай, мистер Максвелл.

— Просто Риндан, — поправляет он меня.

В этот раз спорить я не хочу.

— Хорошо.

Я набрасываю на голову платок, обматываю его концы вокруг шеи и инквизитор помогает мне надеть тулуп. Странное ощущение мужского тепла за спиной аукается мне очень скоро - сходя с крыльца таверны, я подскальзываюсь и падаю. Но не успеваю - меня быстро подхватывают и ставят на ноги, а я с сожалением констатирую в гортани знакомый спазм.

— Ну что же вы, мисс Локуэл, — укоризненно сообщает поймавший меня Риндан, — смотрите под ноги.

Я сдавленно благодарю, держась за деревянный поручень и отчаянно надеясь, что инквизитор не поймет. Вроде удается - мужчина, прищурившись, смотрит на меня, но ничего не говорит. Лишь подставляет локоть и уточняет, куда мне теперь.

— В книжную лавку, — прошу я, так и не понимая, помогут ли мне эти проводы или нет.

— Я могу вас подождать, — предлагает Риндан, но я качаю головой.

— Благодарю, но нет. Боюсь, я надолго.

Дальнейшей настойчивости не следует. Проводив меня до низкого покосившегося здания, Максвелл прощается, желает хорошего вечера. Отвечаю тем же - и расстаемся мы на приятельской ноте. Не дожидаясь, пока мужчина скроется за поворотом, я взбегаю по низкой лестнице и толкаю дверь, вдыхая восхитительный запах бумаги и типографских чернил.

Я сижу в лавке долго - до тех пор, пока за окном окончательно не сгущается ночь и не зажигаются фонари. Присев за стол, листаю томик за томиком, старательно игнорируя вопросительные взгляды продавца. Наконец отбираю с десяток книг и, договорившись о доставке, выхожу в ночь, с наслаждением вдыхая морозный воздух. И только поймав извозчика, внезапно понимаю, что мясо я так и не купила.

Темная дорога способствует мыслям. Уткнувшись носом в воротник тулупа, я вспоминаю сегодняшний разговор. Интересно, есть ли у инквизиторов семьи? Ответа на данный вопрос я точно не получу - данные о личной жизни эмпатов выше пятого уровня хранятся под знаком государственной тайны. Сомневаюсь, что Максвелл сделает для моего любопытства исключение.

Сомневаюсь, что я его вообще о подобном спрошу.

Придерживая рукой корзину, я почти сползаю в сон, пока судорога, ящерицей пробежавшая по спине сверху вниз, не заставляет меня открыть глаза. Странно, в прошлые разы приступы были намного реже… неужели последнее дознание так повлияло?

Поэтому я так не люблю допрашивать женщин. Слишком много эмоций - разных, зачастую противоположных, куча полутонов и оттенков… не каждый выдержит.

Извозчик тихо правит сани. Мы движемся по заснеженной лесной дороге и только звон колокольчика оглашает округу. Тихо… волков здесь нет, изредка встречаются дикие кабаны и лоси. Но с наступлением зимы покой в округе нарушают только зайцы, наглость которых порой не знает границ.

И яблони надо укрыть…

Когда мы подъезжаем к калитке, я первым делом смотрю на соседский дом. Из трубы по прежнему идет дым, да ещё горит окошко на первом этаже. Там располагается кухня - я точно это знаю, так как перед покупкой осмотрела все дома на этой улице.