Так почему же он не хочет воспринимать её так же?!

Не хочет, не может…Или видит то, что его отталкивает?

Это было так больно, что хотелось биться лбом о крашенное дерево.

Но вместо этого Варвара вернулась в кровать, легла и долго смотрела на медленно лиловеющее за окном небо.

Иван на эту пустую высокомерную девицу глядит совсем не так, как на тех своих… Уж она-то знала и видела. И эта мысль не давала ей покоя.

***

Мари сидела и смотрела на медленно лиловеющее за окном небо. Ночь уходила, растворялась в наступающем рассвете. Хорошо бы сейчас проснуться и узнать, что ничего не было - ни кладбища, ни пугающих рассказов Ивана. А ещё лучше - проснуться бы в тот момент, когда доктор Винниченко только поднял на неё глаза от бумажки с результатами гистологии и ничего ещё не успел сказать - ни слова. Или в Риме. Пусть бы ей приснились и площадь Барберини, и лазоревое небо, медленно кружащееся над головой. Такое прекрасное и такое пугающее. Да, лучше всего было бы проснуться именно на этом и не знать всего остального.

Тут она почувствовала ноющую боль в кончике среднего пальца правой руки и поднесла его к глазам. Она так впивалась в тощий матрас, что не заметила, как сломала ноготь. Плевать. Отодрав обломок, Марианна даже не подумала искать пилку, отгрызла оставшийся краешек и мрачно фыркнула. Можно сколько угодно мечтать и надеяться, это ничего не изменит. И реальность такова, какова есть - запущенная изба, грязное оконце, за которым небо окрашивается в цвета чернил с молоком.

После бессонной ночи внутри поселилась какая-то вибрирующая легкость. Это неважно, главное - скоро ехать. Накануне за ужином Пантелей и Иван договаривались, что лошадей приведут пораньше. Но пораньше - это когда?

Ей уже не терпелось, сесть в седло и оставить позади и Дикушино, и его непонятных обитателей. Интересно, Троицкий проводит её до самой вершины Шаман-горы или ей самой придется туда взбираться? Хотя после сегодняшней ночи вряд ли он пустит дело на самотек. И откуда он-то на кладбище появился, раз так осведомлен о местной нечисти? Неужели следил за ней? Наверняка постоянно боится, что она тут испустит дух, а ему отвечать.

Где-то закричал петух - хрипло, нерешительно. Не то, что у Хасана горлопан был.

Лариса уже должна добраться до Мельбурна. Они договорились, что Мари, изображая обиду на мужа, оставит мобильник дома. Пусть звонит, а когда вернется, найдет его на секретере. Подруга же из какого-нибудь интернет-кафе вышлет заготовленное заранее письмо - электронной почтой на мейл Виталия. Это на тот случай, если Марианна не вернется - можно будет проверить, и убедиться, что оно было отравлено с австралийского АйПи.

Но она вернется.

Почему-то с каждым часом эта уверенность крепла.

Слишком уж много усилий она приложила, чтобы оказаться тут. Одни уговоры Троицкого чего стоили… Марианна вспомнила, как спала в машине у его дома, пока их величество решало, заработать ему на сумасбродной особе или забыть её, как страшный сон.

Нет, правда, оказывается, она может быть и весьма энергичной и настойчивой в достижении цели. Скажи ей кто-то год назад, что она за каких-то три дня организует выезд в такую несусветную глушь, да ещё по наводке неизвестной цыганки, она бы только пальцем у виска покрутила, сочтя полным бредом. А тут… Просто у неё не было никаких других вариантов - ничего. Кроме, разве что, пистолета.

Кстати, зачем Виталий его купил, а с собой не носит? Наверное, просто ради самоутверждения. Она очень удивилась три месяца назад, когда впервые увидела оружие в руках мужа. Уж очень оно не соответствовало его образу. Таким, как Виталий, подходит личная охрана и уж никак не пушка в руках. Впрочем, охраны у него никогда не было - не тот масштаб.