Харман внимательно на него смотрел.

– Вот почему у меня это получается, – сказал Эл. – Вот почему я могу всякий раз их уделывать. Потому что я верю в то, что делаю.

Харман медленно кивнул.

– Это не работа, – сказал Эл. – Не просто сколачивание баксов. Сами по себе деньги для меня ничего не значат; важно то, что они олицетворяют. Деньги – это доказательство, они свидетельствуют, что у человека есть честолюбие и решимость, что он не боится столкнуться лицом к лицу с фортуной. Деньги показывают, что он не боится самого себя. И он знает себе подобных. Он распознает их, потому что они обладают таким же напором и в такой же мере не желают, чтобы их остановило или отбросило назад поражение.

– Что же заставило вас прийти сюда, к Тичу? – спросил Харман.

– Я познакомился с вами, – сказал Эл. – Это и есть ответ. – Жестом он дал понять, что добавлять ничего не будет.

Последовало молчание.

– Хорошо, – сказал Харман. – Чего вы здесь хотите? Пока вы лишь подробно рассказывали свою историю.

– Я хочу работать на Кристиана Хармана, – сказал Эл. – Всего-навсего.

Харман приподнял брови.

– Вакансий здесь нет, насколько мне известно.

Эл ничего не сказал.

– Что у вас на уме? У вас нет опыта в пластиночном бизнесе.

– Могу я говорить откровенно? – спросил Эл.

– Пожалуйста. – Харман снова улыбнулся.

– Я ничего не знаю о пластинках, – сказал Эл. – Будем реалистичны. Но продавец продает не продукт. Он продает себя. А уж этот предмет я знаю, мистер Харман. Я знаю себя. А с этим знанием я могу продавать что угодно.

Харман поразмыслил.

– Вы согласны на любую работу у нас? Из того, что вы говорили, я заключил…

Перебивая его, Эл сказал:

– Позвольте мне уточнить. Я намерен работать на того, кто сможет найти мне применение. Я не намерен гнить. Мне надо найти применение, причем применение должным образом. Никто не шлифует клапаны мотыгой. Никто не воспользуется отменным пистолетом ручной работы, от лучших европейских мастеров, чтобы стрелять по жестянкам. – Он сделал паузу. – Но уж вы-то, мистер Харман, знаете, кто на что годится. Вы знаете свою организацию, знаете, в чем она нуждается. И если речь идет обо мне, то главное – это интересы организации. Я ясно выражаюсь?

– Думаю, да, – сказал Харман. – Другими словами, вы хотите предоставить мне решить этот вопрос.

– Именно так, – сказал Эл.

– Хорошо, – сказал Харман, почесывая нос. – Вот что я вам предложу. Оставьте секретарше свое имя и сообщите, где вас можно найти. Я обговорю это с мистером Найтом и мистером Гэмом, а там посмотрим. Как правило, наем на работу я поручаю Гэму.

Эл тотчас поднялся на ноги.

– Благодарю вас, мистер Харман, – сказал он. – Я сделаю, как вы говорите. И больше не стану занимать ваше время. – Он протянул руку Харману.

После недолгой паузы мистер Харман подался вперед, они обменялись рукопожатием, а затем Эл вышел из кабинета.

Снаружи он остановился у стола секретарши.

– Мистер Харман попросил меня оставить вам кое-какие данные, – сказал он приподнятым тоном.

Девушка протянула ему бювар и карандаш; он, однако, выхватил свою шариковую ручку и написал свое имя и адрес, а также домашний телефон, зарегистрированный на девичью фамилию жены. Затем улыбнулся секретарше и вышел из здания.

Когда он оказался на улице, в глаза ему шибанул яркий солнечный свет, и у него сразу заболела голова. Анацин, осознал он, переставал действовать. Так же, как спарин с дексимилом. Чувствуя себя усталым и ослабевшим, он кое-как доковылял до машины, с трудом открыл дверцу и забрался за руль.

Интересно, даст ли Харман о себе знать, подумал он.