Он допил свое пиво и заказал еще. Он оставался у стойки до позднего вечера, пил в одиночку и обдумывал все это снова и снова, признаваясь самому себе – это понимание, казалось, было в нем всегда, – что нет у него никакой способности разобраться в том, как в действительности обстоят дела. Это представлялось ему главным его недостатком, который тем сильнее маячил у него перед глазами, чем больше он о нем думал. Недостаток этот никуда не исчезал; он был реален. Он разрушал его жизнь.

И что он мог с ним поделать?

Через несколько часов он подумал, что нашел ответ. Стараясь шагать как можно ровнее, он прошел к телефонной будке. Затем нашел домашний телефон миссис Лейн, опустил в прорезь десятицентовик и набрал номер.

Когда она ответила, он сказал:

– Алло, это говорит Крис Харман. Почему вы распространяете обо мне сплетни? Что вы имеете против меня?

Он намеревался сказать гораздо больше, но в этом месте миссис Лейн его перебила, причем больше своим хихиканьем, чем фразой.

– Что с вами, мистер Миллер? – Она продолжала хихикать. – Я узнала ваш голос, вы меня не проведете. Похоже, вы что-то празднуете.

– Я не собираюсь обжуливать этого старика, – сказал он. – Он уже много лет держит на ходу мои машины. Вы, должно быть, сошли с ума. Мне следует нанять адвоката и предъявить вам иск. Где мне теперь обслуживать свои машины, когда он продает свое хозяйство? Вам бы следовало меня пожалеть, а не обвинять невесть в чем.

– Вы имеете в виду мистера Фергессона? – спросила миссис Лейн. – Вы о нем говорите?

– Вы против меня, – сказал Эл.

– Никогда не слыхала, чтобы кто-нибудь так нагрузился, – сказала миссис Лейн. – Где вы?

– Я в клубе «Сорок один», – сказал он, поднося к глазам коробок спичек, который дал ему бармен. – На Гроув-стрит. Здесь обслуживают только лучших клиентов.

– Вам лучше пойти домой, мистер Миллер, – сказала миссис Лейн, хихикая. – И пусть ваша жена уложит вас в постель.

– Почему бы вам не подъехать сюда, чтобы я угостил вас пивом? – сказал он миссис Лейн. – Прихватите своего мужа, если он у вас есть. Если нет, все равно прихватите.

– Вы точно спятили, – сказала миссис Лейн. – Езжайте домой, слышите меня? Езжайте домой.

– Я слышу, – сказал он.

Повесив трубку, он вышел из бара и долго озирался, прежде чем нашел свою машину, сел в нее и поехал домой.

На следующий день Джим Фергессон почувствовал себя достаточно здоровым и отдохнувшим, чтобы одеться и поехать в мастерскую. Он не собирался заниматься какой-либо тяжелой работой; он намеревался заняться только чем-нибудь легким и отвечать на телефонные звонки своих клиентов. Он хотел объяснить им, что происходит, рассказать о своем несчастном случае и сообщить, что будет делать дальше.

Почтальон появился в девять, вскоре после того, как старик отомкнул большие деревянные двери. Среди обычных реклам и счетов он обнаружил письмо странного вида. Оно было в персональном почтовом конверте и не походило на обычное деловое письмо. Имя и адрес его были напечатаны на старой пишущей машинке; буквы были неровными, отчасти ржавыми и забитыми грязью.

Сев за письменный стол, он вскрыл конверт. Письмо, лежавшее внутри, было напечатано на той же старой машинке.