– А что насчёт русской литературы? – недоверчиво хмурюсь.

Мама выключает воду, упирается ладонями в край стола позади себя и смотрит с немного печальной улыбкой:

– Лиза. В школе все прекрасно понимают, как тебе нелегко. Побег посреди урока на фоне стресса – не самое страшное из всего, что может быть. Главное – твоё здоровье. Вернуться в школу вот так сразу – уже подвиг. Ты моя смелая девочка…

– Не начинай, умоляю, – протягиваю, закатывая глаза, и направляюсь к выходу из кухни. – Чувствую себя щенком, упавшим в канализацию. Спасибо за ужин.

– Лиза?

– Что?

– Всё ведь хорошо, правда?

– Да, – отвечаю не сразу. – Мне ты можешь доверять.

«До тех пор, пока я сама себе доверяю.»

– Я знаю, что случилось с твоим рюкзаком, – Полина уже в кровати, закуталась в одеяло, так что только нос торчит и провожает каждое моё движение телячьими глазёнками.

– Ну и пофиг на него, – плюхаюсь на свою кровать и смотрю на прикроватный ночник с плафоном в виде пышного бутона розы так долго, пока перед глазами белые пятна не появляются.

– Думаешь, одноклассники развлекаются? – голос Полины звучит приглушённо.

Пожимаю плечами:

– Может быть.

– Это не они.

Перевожу на неё хмурый взгляд, но молчу.

– Это игра, – добавляет Полина, и голос становится ещё тише. – Её начало. Никто из твоих одноклассников, как и ты, понятия не имеет, кто стоит за всеми издевательствами. Со мной было так же. Считай это приветствием.

– Почти все, ты хотела сказать, – отвечаю ядовито. – Светлакова точно в курсе.

– Не факт. Она может быть обычной пешкой.

– Светлакова? Не смеши меня, – плюхаюсь на подушку и складываю руки на животе.

– Тебе уже прислали вторую открытку?

Поворачиваю к Полине голову и пристально смотрю в выглядывающие из-под одеяла глаза:

– Тебе тоже такие присылали?

– Их всем присылают. Всем «птичкам».

– И сколько их уже было? «Птичек» этих.

– О, в твоём голосе нет сарказма? Теперь сечёшь, что это не шутка, да? – Полина садится, подбирая под себя ноги, и набрасывает одеяло на плечи.

– Если не собираешься выложить всё, – говорю строго, – лучше вообще молчи.

– Я не могу выложить тебе всё. Говорила ведь уже почему! А секреты я хранить умею, сама знаешь.

Знаю. Полина не из тех, кто трепаться любит. Доказано.

– Тогда точно ничего не говори. Ещё больше запутываешь.

Молчит. А я смотрю на неё и вообще понять не могу, какие радиоактивные тараканы живут в голове у моей сумасшедшей сестры, что она ведёт себя так, будто ничего ужасного с ней и не происходило?..

– Зачем тебе новая одежда?

– Надо.

– Зачем?

Полина раздражённо вздыхает:

– У Вероники скоро день рождения. Я не могу пойти к ней на вечеринку в том отстое, что лежит в шкафу.

Что?.. Я ведь ослышалась, правда?

– Куда ты собираешься? – приподнимаюсь на локте. – К Веронике?

– Ты глухая? Повторить, или что?

– Да лучше бы я глухой была! Тебе память отшибло? Забыла, что с тобой сделали в её доме?! – шиплю, с трудом сдерживаясь от крика. – Или напомнить, откуда я тебя вытаскивала и как ты умоляла меня тебе помочь?!

– И дальше что? – цинично усмехается и заваливается на бок. – Я сказала тебе забыть об этом. Это моя жизнь. Тебя вообще мои дела не касаются!

Поднимаюсь на ноги и тыкаю в неё пальцем:

– Если завтра снова захочешь извиниться, знай, что даже слушать тебя не буду!

– Ага, надейся.

Упираю руки в бока и глубоко дышу, сверля её лицо гневным взглядом.

Меня достало чувствовать себя её мамочкой!

– Понравилось, да? – ужалить стараюсь. – Как тебя трахали?! Больно было, надеюсь?!

Не дожидаясь ответной реакции, возвращаюсь к себе на кровать, плюхаюсь на живот и включаю мобильный – 21:38. Кусаю губу и уверяю себя, что никуда сегодня не собираюсь.