Кеннеди считал, что правительству Эйзенхауэра немногого удалось добиться, и очевидным доказательством служит берлинский вопрос. Он планировал добиться более значительных результатов, взяв в качестве образцов для подражания Авраама Линкольна и Франклина Рузвельта. Французский посол Эрве Альфан, сравнивая Эйзенхауэра с Кеннеди, нашел, что вновь избранный президент «обладал прекрасной памятью на факты, имена, лица, историю; он полностью владел вопросами, которые обсуждал… стремился многое сделать для своей страны и для всего мира, другими словами, был великим президентом».

На пути к величию у него было два больших препятствия: победа на выборах с самым незначительным преимуществом начиная с 1886 года и тот факт, что шанс Линкольну и Рузвельту занять свое место в истории дала война, которой требовалось избежать, поскольку теперь в современном мире она бы закончилась не чем иным, как ядерным холокостом.

Кеннеди удивило, что он одержал на выборах незначительную победу над таким человеком, как Никсон, которого считал таким непривлекательным. «Как мне удалось победить этого парня с перевесом всего в сто тысяч голосов?» – удивленный результатами выборов, сказал Кеннеди другу Кеннету О’Доннеллу, который стал его доверенным помощником в Белом доме.

И у него не было крепких связей в верхах. Хотя демократы имели большинство мест в конгрессе, но потеряли одно место в сенате и двадцать одно место в палате представителей.

Южные демократы, набравшие большинство, объединились с республиканцами, заняв жесткую позицию в отношении Берлина и Советского Союза. Кеннеди, вероятно, не смог бы одержать победу, если бы его выборная кампания не была более воинственной по отношению к Москве, чем кампания Никсона. Кроме того, Кеннеди, возможно, для того, чтобы не допустить опубликования дискредитирующей информации о своем прошлом, принял нешаблонное решение, оставив на своих постах директора ЦРУ Аллена Даллеса и директора ФБР Эдгара Гувера. Выявилось удивительное сходство между Кеннеди и Хрущевым: их народы добивались от них скорее конфронтации, чем примирения.

Его победа над Никсоном с небольшим преимуществом заставила Кеннеди во время этой встречи с особым вниманием наблюдать за Эйзенхауэром, поскольку он понимал, что может многому научиться у человека, над которым одержал победу; уходящий в отставку Эйзенхауэр, который провел на посту президента США два срока, пользовался огромной популярностью. Он отличался спокойствием, выдержкой, был прост и доступен в общении. Кеннеди требовалось как можно скорее добиться популярности, чтобы решить все стоявшие перед ним проблемы.

В переходный период во время брифингов по ядерной стратегии ничто не волновало Кеннеди больше, чем факт, что Эйзенхауэр оставил ему столь ограниченный выбор средств для ведения войны. Если русские захватят Берлин, у Кеннеди не остается иного выбора, как вступить в обычную войну, которую Советы обязательно выиграют, или развязать всеобщую ядерную войну, которую не хотят развязывать ни он сам, ни союзники Соединенных Штатов. Исходя из этих соображений казалось, что в первую очередь во время этой последней встречи перед инаугурацией должен был рассматриваться берлинский вопрос.

Вместо этого основное внимание было сосредоточено на ожесточенной войне в Лаосе; существовала опасность, что эту страну, а за ней и остальные страны Юго-Восточной Азии могут захватить коммунисты. Хотя кризис в Берлине имел большое значение, Кеннеди объяснили, что это замороженный конфликт, а потому сначала ему лучше направить свою энергию на решение других вопросов.