Я прижалась глазом к дверной щели, чтобы рассмотреть вошедших, и вздрогнула, увидев, что внешность одного мне хорошо знакома. Это был тот самый молодой человек, племянница которого якобы не поступила в институт.

– Одуреть!

– Что случилось?

– Да ты только посмотри, что тут творится!!!

– Степаныч, ты жив?! Степаныч!

– Замочили Степаныча…

– Смотри, плётка валяется.

– Видимо, он стал деваху бить, а она жахнула его статуэткой по башке. Степаныч мгновенно коньки откинул.

– Вот тебе и провинциальная дурочка. Степаныча-то прикончила. Кстати, по-видимому, это случилось совсем недавно. Матвей, а ты её хорошо запомнил?

– Ты имеешь в виду девку, которую сегодня Степаныч в институте клеил?

– Ту самую. А кого же ещё?

– Как сейчас перед глазами стоит.

– Это хорошо, что ты её отчетливо помнишь.

– Худая такая, высокая. Она Степанычу до последнего не верила. Уж слишком осторожна. Степаныч её долго обрабатывал. Я устал за этой картинкой наблюдать. Там столько девок стояло, одна краше другой, а Степаныч именно к этой привязался и с ней время терял. А она упёрлась, и всё тут. Я тогда не выдержал и применил отработанную схему: изобразил дядю, озабоченного судьбой своей не поступившей в институт племянницы. Девица ресницами захлопала и ожила. Заглотила приманку за считанные секунды. Я отошёл, а она за Степанычем как привязанная побежала. В глаза ему преданно смотрела, сразу стало понятно – девка готова. Она за ним и в огонь, и в воду, и хоть на край света. Блин, кто бы мог подумать, что такое тут может произойти. Если бы я знал, что эта девица на убийство способна…

– Матвей, а ведь это твоё упущение.

– С каких это щей?

– Конечно, твоё. Ты же ответственный. Распустил Степаныча. Его дело – девок клеить и сюда приводить. Они должны тут сидеть и дожидаться нашего прихода. А ты ему разрешил их трахать.

– Хотел как лучше. Всё-таки он человек уважаемый, с зоны откинулся. Соскучился, бедолага, по бабам, по ласке…

– Ага, по ласке… Он всегда был с отклонениями, девок начал, как в цирке, плёткой гонять! Девки битые были.

– Да я ему пытался мозги вправить. Клялся, что это было в последний раз.

– Да что стоят его клятвы?! Они гроша ломаного не стоят.

– Он жаловался, что по-хорошему ему не дают.

– Оно и понятно. Кто такому козлу просто так даст? Ему надо было девок клеить и в квартиру затаскивать, а он, видишь ли, решил ещё и на дармовщинку развлечься. Сидел бы тихо, был бы живой…

– Теперь-то что говорить? Девка его шлёпнула и сбежала. А мне вот всегда не нравилось, что он девок в институте клеит. Всё-таки рискованное предприятие – посторонний человек сразу привлекает к себе внимание.

– Да не вали ты с больной головы на здоровую. Я свою работу всегда нормально выполнял. Я всё продумал. Степаныч вообще не вызывал никаких подозрений, да и одет он был вполне прилично. В институте толпы студентов, абитуриенты, их родители, и ещё масса всякого разного люда толчётся. Степаныч вид имел основательный, вызывал доверие. Он лапшу на уши вешал, девки и велись на его сказки. Каждая хочет быть кинозвездой или примой театральной. Да где ещё таких дур набитых отыскать, если не в театральном институте?

– На вокзале работать безопаснее.

– Ты думаешь? Там постоянно нас менты пасут. На вокзале суета, а театральный институт – место, располагающее к доверию. Да и что об этом сейчас говорить? Уже поздно. Спорить бессмысленно. Степаныча нет, схема нарушена. И всё из-за того, что ты дал этому идиоту слишком много воли. Надо сейчас эту девку искать, теперь она от нас не отвертится. Где её найти?