Он стрелял не целясь, опустошая магазин одной длинной непрерывной очередью, – к его счастью, вбитые в подкорку стрелковые рефлексы сработали быстрее сознания, и, вместо того, чтобы расстреливать ближайшую к нему тварь, он повел стволом справа налево, вогнав по нескольку пуль в каждую – это не убило ни одного маха, но остановило атаку, а потом катер уже проскочил мимо них. Бояться погони не стоило – эти амфибии, смертельно опасные в глубокой воде, были неуклюжи и малоподвижны на мелководье, что и породило саму охоту с аэрокатеров.

Борька до предела дал газу, направив катер прямо на отряд бегущих навстречу маха, – другого выбора не оставалось. Над его головой загрохотала винтовка – Витька перешел на автоматический огонь, что делал только в крайних случаях.

Маха задергались – двое или трое, окутываясь тут же исчезавшими облачками кровавого пара, – а потом катер на полном ходу врезался в них. Борьку рвануло вперед с такой силой, что потемнело в глазах, автомат едва не вылетел из его руки. На какой-то миг он ослеп, ремни впились в тело так, что хрустнули ребра. Раздался мощный глухой удар, катер просел, и холодная вода захлестнула ноги.

Мальчишка скорее понял, чем почувствовал, что туша маха пролетела над катером, и почти тут же он врезался во вторую, сбил ее и начал опрокидываться – корму ощутимо повело вверх.

К счастью, на сей раз гравитация победила – замерев на секунду, корма катера рухнула вниз, но не выровнялась, упав на что-то мягкое – на тушу маха, как бездумно отметил мальчишка. Он не сразу осознал, что они не движутся – мотор по-прежнему ревел, но тупой нос катера упирался в тушу маха… в тушу, которая начала медленно, неуклюже подниматься.

Борька оцепенел от ужаса – от удара дыхание его сбилось, все тело стало как ватное – словно в каком-то кошмаре, он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. В каком-то метре от него колыхалась огромная, как арбуз, башка маха – налитые кровью глазищи тупо буравили его, из пасти воняло. Краем глаза он заметил, что справа и слева поднимаются еще две твари, чуть ли не больше первой. Громадная лапа потянулась к нему…

Над его головой снова раздался грохот – и по башке твари наискось пробежала линия узких зияющих дырок, словно кто-то вбил в нее ряд толстых невидимых гвоздей, вколотив кожу в череп. Маха шумно опрокинулся назад, в воду, грохот повторился еще дважды – двумя короткими очередями Витька сбил двух других поднимавшихся тварей. Еще двое были, похоже, убиты до этого – никто больше не пытался нападать на охотников.

Борька наконец вдохнул и повернулся к другу. Лицо у Витьки было белое от боли – страшный рывок едва не перерезал его пополам, но он все же смог как-то перезарядить винтовку и открыть огонь. Борька шевельнул онемевшей, словно чужой рукой с повисшим в ней автоматом – в оружии не осталось ни одного патрона, и он подумал, что его нужно перезарядить.

В этот миг катер потряс страшный удар – его корму подбросило и наполовину развернуло. У Борьки непроизвольно клацнули зубы – он чуть было не откусил себе язык. Витька охнул и выдал нечто непечатное.

Второй удар развернул катер боком, и Борька увидел маха, похоже, того самого, который только что пролетел над его головой. Не было видно, что он сильно пострадал от этого, – хрипло заревев, он протянул к мальчишке громадную осклизлую лапу… и Борька, выхватив «кольт», уложил его одним выстрелом между глаз.

За первой тварью, шатаясь, приближались еще две или три – из числа тех, что Борька подранил, но так и не добил до конца, и Витька расстрелял их из винтовки. Потом вдруг стало очень тихо – Борька заглушил двигатель и, расстегнув ремни, обежал катер кругом, выискивая возможные повреждения. Ограждение винта оказалось погнуто – к счастью, не настолько, чтобы винт задевал его, – а вот дальше…