— Ты? — я удивленно посмотрела на водителя и моргнула. — Свидание с тобой? Да ладно! Нужно отдать тебе должное, подача меня порадовала. А вот уборщицу — нет.

Давид поджал губу, делая вид, что чувствует себя виноватым.

— Ты еще скажи, что сам каждый сверток скручивал!

— Это я сохраню в тайне.

— Та-ак, — я снова посмотрела на красную трубочку. Развернула ее, ожидая прочесть про то «самое главное» и застыла. Отличался не только цвет, но и надпись: «У тебя все равно нет другого выбора».

— Выбора, значит? — я приподняла бровь и снова взглянула на Давида.

— Да. Тем более, мы уже приехали.

Я огляделась, понимая, что бежать мне некуда. Разве что сигануть через ворота…

— А что мне мешает выйти из машины, потом выйти во-он в ту дверь и поймать такси или попутную машину?

— Действуй. Но ты даже не представляешь, какая эта глушь. Тут и дороги как таковой еще нет, одни ухабы. Если бы не они, ты бы и дальше спала.

— Ты мне врешь, — я прищурилась, продолжая смотреть в его серые и безумно красивые глаза. — Это что, похищение?

— Свидание и только.

— Но я не соглашалась.

— Тогда прочти еще раз, — он посмотрел на сверток в моей ладони. — Это самый обычный ужин, Лен, не более. Ты ведь проголодалась?

Вместо меня ему ответил мой желудок.

— Вот видишь.

Мы вышли из машины, и я еще раз посмотрела на дом. Слишком он был крутой для простого водителя. И сад был ухоженным, и явно оформлен ландшафтным дизайнером.

— Отцовский, — прояснил Давид, увидев, как пристально я осматриваюсь.

— А он… сейчас здесь?

— Думаешь, я привез тебя сюда, чтобы познакомить с родителями? — Давид рассмеялся, подал мне руку и повел по каменной дорожке. — Нет. Здесь только мы. Папа если и будет наблюдать, то сверху.

Он посмотрел в небо, и я поняла, что его отца нет в живых.

— Прости.

— Да брось. Все нормально, — он открыл дверь передо мной и пропустил внутрь, — проходи.

Я замешкалась. Не знаю, почему. Я вроде доверяла Давиду, но во дворе в случае чего соседи услышали бы мой крик, а вот орать за толстой стеной, что меня насилуют — бесполезное занятие.

— Я тебя не обижу.

— Знаю, — я переступила порог.

— Это не может не радовать, — улыбнулся водитель.

После небольшой прихожей он открыл еще одну дверь, которая вела уже в сам дом. Руки Давида опустились на мои плечи и стянули с меня жакет. Его прикосновение откликнулось во мне, что-то зажглось будто маленькая искорка. А когда он убрал руки, тут же погасло.

Мне хотелось еще. Но как же это было опасно.

Мой телефон провибрировал в кармане, привлекая внимание Давида. Наверное, Степан решил напомнить о себе.

— Скажешь папе, что останешься у подруги.

Мои глаза расширились от услышанного. То есть как это, останусь?

— Ты же пошутил? — я скинула туфли и поспешила догнать блондина. — Что значит останусь?

— А вдруг ты захочешь? — бросил он через плечо и одарил меня красивой, но чертовски ехидной улыбкой. — Стой.

Он резко остановился, перехватил меня, прижимая к себе за талию.

— Давид, ты обещал только ужин, — сглотнула я, утопая в его объятиях и головокружительном запахе.

— Да, — он развернул меня, закрыл глаза ладонями и провел носом по шее. Его нежный поцелуй за ушком растекся по телу мелкой дрожью. — Налево, — он повел меня, прижимаясь ко мне вплотную. — Направо... Мы пришли.

Давид медленно опустил руки, но задержался на моих губах. Сминая, он провел по ним пальцем. Его ладонь скользнула ниже и обхватила мою шею. Поцеловав ее, он отодвинулся.

Будь мы не наедине, я бы пошутила про упиравшийся в меня стояк. Но тет-а-тет я не стала рисковать. И так было понятно, как сильно он меня хочет. Провоцировать я побоялась.