– Том, ты спятил! Куда я в ней пойду? – Она нацепила шубу поверх ночной рубашки и, широко улыбаясь, модельной походкой прошлась по комнате. Великолепный подарок! Но вдруг Том что-то скрывает от нее? Вдруг она чего-то не знает?

– Пойдешь в родильный дом, за сыном!

Еще он купил антикварную колыбель, английскую коляску за четыреста долларов, а для Кейт – кольцо с сапфиром. Он сошел с ума от любви к ней, и она любила его так же сильно. Но в глубине души она чего-то боялась. Рождество они встретили в Сан-Франциско, вдвоем, и Том строил планы о покупке дома. Небольшого, уютного дома в хорошем районе, чтобы растить малыша. Кейт была согласна с мужем, но не уверена, смогут ли они позволить себе дом. Близился Новый год, и она придумала провести его в Кармеле. Такое понравится им обоим.

– На Новый год? Чего ради, солнышко? Туман, холод. Ну, хочешь ты пиццу – пожалуйста. Маисовые лепешки – ладно. Клубнику – еще куда ни шло. Но ехать в декабре в Кармель? – Он улыбнулся и погладил животик, пока совсем плоский. Но скоро… скоро… от этой мысли ему стало тепло. Малыш… сынишка.

– Я хочу в Кармель, потому что там прошло наше первое свидание. Можно, можно? – Она была похожа на маленькую девочку, хотя ей вот-вот исполнялось двадцать три, и пять из них она была знакома с Томом. И, конечно, он не смог ей отказать.

– Если дама хочет в Кармель – пусть будет Кармель!

И они отправились в Кармель. Сняли лучший номер в лучшем отеле, и в эти три дня все было прекрасным – даже погода. Единственное, что тревожило Кейт, – постоянные траты. Том скупал на своем пути все, что считал необходимым для Кейт и малыша, и невозможно было пропустить ни один магазин. Но потом они вернулись в номер, выпили шампанского, и тревоги улеглись.

– Я уже говорила, как сильно люблю вас, мистер Харпер?

– С удовольствием послушаю еще раз, моя принцесса, моя Кейт. – Том заключил ее в объятия и притянул к себе. – Прости, что тебе пришлось все это пережить. Обещаю взяться за ум. Поверь мне, со всем этим дерьмом покончено.

– Значит, ты счастлив? – В его объятиях она была такой спокойной, такой прекрасной, как никогда.

– Я в жизни не был так счастлив. – И по нему видно было, что он не врет.

– Может, тогда пора уйти?

– Что ты имеешь в виду? – изумился Том.

– Я имею в виду футбол, милый. Может, ты заберешь деньги и сбежишь из команды? Больше не будет никаких скандалов, никаких заморочек, и никто не обзовет тебя стариканом. В нашем мире будем только мы и малыш.

– И голодная смерть.

– Ну что ты, солнышко! Мы бесконечно далеки от нее, – заверила Кейт, но в глубине души испугалась. Если все так плохо, к чему тогда норковая шуба, кольцо?

– Но все так непрочно! Мы не свили наше гнездышко, не сможем как следует обеспечить малыша даже на первые пять-десять лет. Однако еще один год успешных матчей все изменит.

– Можем выгодно вложить мои деньги за показы.

– Это твои деньги, – холодно ответил он. – Ты их хотела, ты их заработала. Я смогу заботиться о тебе и ребенке. И все на этом. Больше не обсуждается.

– Как скажешь.

Черты его лица стали мягче. Том и Кейт любили друг друга в вечернем полумраке, и ей вспомнился первый «медовый месяц» в Кливленде. Но на этот раз Том первым уснул в объятиях Кейт, и она смотрела на него – смотрела часами, размышляя, надеясь, что в этом году все сложится иначе, что команда войдет в положение Тома и никто не станет на него давить. Больше она ничего не хотела. Девочка становилась совсем взрослой.

На следующий день после того, как они вернулись в Сан-Франциско, в газетах появилась статья, где черным по белому было написано – с Томом Харпером покончено. Во всех серьезных газетах так и было написано – с ним покончено. Прочитав это, он чуть с ума не сошел. Ему сразу стало понятно, кто нанес этот удар… команда… команда… он – старикан… Не сказав ни слова Кейт, он хлопнул дверью и ушел из дома. Она увидела его только в шесть вечера. В новостях.