— Пошли со мной, — отец грубо хватает чудище за шкирку и тащит из спальни.

— Назар?! — Люси повышает голос.

— Да ничего я не сделал! — раздаётся из коридора. — Поцеловал. А она мне врезала!

Что отвечает ему отец, мы уже не слышим.

Шмыгнув носом, сползаю по стеклу, сажусь на пол, натягиваю платье глубже на колени. Утыкаюсь в них лбом и реву, уже не стесняясь своих эмоций.

Я правда не понимаю, почему Назар выбрал меня. Почему не даёт мне прохода? Почему мне нельзя просто тихо учиться?

Тёплые руки обнимают с невероятной заботой. Так раньше только мама обнимала. У меня внутри всё сильнее от этого сжимается, теперь ещё и от тоски. Люси прижимает меня к себе и гладит по волосам.

— Уля, — шепчет женщина. — Он ведь правда только поцеловал? Грубо, да?

Киваю, понимая, что она испугалась и за него, и за меня. Я тоже испугалась. Очень. Боялась, что не смогу его остановить и будет то, к чему я совсем не готова. Не с ним. Точно не с ним. Нет.

— Он извинится, я тебе обещаю.

— Не надо. Я… — поднимаю на неё взгляд. — Просто доделаю ему проект и уеду.

— Ты делаешь ему проект?

И я объясняю Люси всё, что произошло между мной и Назаром, опуская самые пошлые подробности. Их я просто не могу озвучить. Люси пусть и мачеха, но Назара, а я тут точно чужая.

— Вот засранец! — ругается она. — Я поговорю с Русланом…

Мы с Люси вздрагиваем от звука выстрела, долетевшего сюда, до комнаты на третьем этаже. Следом за ним раздаётся ещё один, и сразу ещё.

Люси поднимается с пола первая. Я за ней. Ноги еле держат.

Прилипаю ладонями к стеклу и смотрю в окно на то, как Назар делает очередной выстрел по банкам под присмотром отца. Тот что-то зло выговаривает ему, а парень продолжает метко стрелять.

Словно почувствовав мой взгляд, поворачивается и поднимает голову. Отскакиваю от окна. Сажусь на кровать. Выдыхаю. Делаю глубокий вдох и снова шумно выдыхаю весь воздух из лёгких.

— Пойдём попьём чаю, пока мужчины сбрасывают пар и общаются. А проект Назар доделает сам.

Спускаюсь следом за ней вниз. На первом этаже мне всё знакомо. Поворот в столовую. Дальше кухня. Люси ставит чайник, достаёт печенье из шкафа.

— Угощайся, — двигает ко мне корзинку.

— Спасибо, — чувствую себя очень неловко.

— Он не жестокий, Уль, — пальцы Люси осторожно касаются моей руки. — Грубый. Хам иногда страшный. Может быть вспыльчивым, но не жестоким. Поверь, мне есть с чем сравнивать. А Назар, — она тепло улыбается, — мальчишка, не умеющий выражать свои чувства. Он с детства такой. Кроссовками в меня швырял, — смеётся она. — Представляешь? Это он так говорить не хотел. А потом мы с ним подружились.

Я её слушаю, и мне кажется, мы говорим про разных Назаров. Люси явно знает о его городской жизни далеко не всё. И хорошо, что я не стала говорить про попытку склонить меня к минету в машине, про езду по городу на бешеной скорости, не замечая ни единого светофора, и про многое другое.

Люси говорит как Лиза. Она тоже на дне рождения бросила фразу, что Грановский нормальный. Мой мир от такой «нормальности» всё время раскачивает. Хочется уже поймать равновесие.

— Вы не обидитесь, если я поеду домой? Раз проект Назар сделает сам, я займусь своей учёбой.

—Уверена?

— Да. Я бы хотела уехать.

— Хорошо. Я попрошу водителя, чтобы он отвёз тебя в город.

— Не надо. Я могу добраться сама.

— Мне так будет спокойнее. Не заставляй нервничать беременную женщину, — шепчет она.

— Ой…

— Тс-с-с, — Люси прикладывает палец к губам. — Дети ещё не знают.

Она очень мне понравилась. Наверное, единственный человек в доме, от которого исходит простое человеческое тепло.