– У тебя глаза пьяные, – усмехнулся он, и я прижалась к нему головой. Он опять уткнулся носом в мою макушку. – Ты так вкусно пахнешь.

– Жвачкой? – я имела в виду шампунь.

– Тобой.

– Твоя подушка пахнет вкуснее, – я улыбнулась и многозначительно подняла брови.

– Ну, да, ты моя. Ты и так всегда была моей, – он прижал меня к себе сильнее.

Перед тем как вернуться в лагерь, мы пообещали друг другу держать дистанцию хотя бы при друзьях и семье. Очень не хотелось отвечать на вопросы, которые, в любом случае, будут. К тому же, не было никакого желания выяснять отношения с братом и давать какие-то объяснения происходящему, я была к этому не готова.

Вечером у костра мои мысли возвращались к нашему поцелую, я думала о нём, о нас, об электрических искрах между нами. День был очень эмоционально насыщенным, я чувствовала приятную усталость, поэтому не стала засиживаться у костра и рано ушла спать. Я только начала проваливаться в сон, когда он обнял меня сзади и чуть коснулся губами моего уха. Пальцы скользили по нежной коже шеи. Я повернулась к нему лицом и коснулась пальцами изгиба верхней губы, он уже целовал мои пальцы. Я прижалась к его груди, а он взял меня за подбородок и поцеловал. Электрический разряд опять пронзил меня, и все волшебные ощущения вернулись. Это была химия. После такого поцелуя целоваться по-другому я уже была не согласна. Все мечты маленькой девочки воплощались здесь и сейчас – я, он и наша с ним Вселенная.

– Скажи, почему ты приехал за мной? - прошептала я ему почти на ухо.

– Ты звала меня, я слышал, – он прикоснулся губами к моему лбу. – Я видел тебя во сне последний месяц почти каждый день.

Я вспомнила, что, действительно, звала его каждый день, сидя на берегу, укрывшись пледом, с книжкой в руках, все мои мысли были о нём, и подсознательно я была с ним рядом. Я прижалась к нему сильнее, и, уютно устроившись на его груди, уснула.

На следующий день ближе к вечеру с Шамана спустилась совсем другим человеком. Я до сегодняшнего дня убеждена, что в этой горе заключена фантастическая сила, способная выполнять самые заветные желания.

***

Четыре дня до моего отъезда мы почти не расставались, проводили вместе целый день, много шутили и смеялись. Каждое моё утро начиналось с записки для брата, после чего я бежала к Доброму, и мы завтракали. Он жарил для нас яичницу, а я делала бутерброды с сыром. Мы много разговаривали о настоящем, он просил рассказать о школе, о друзьях, о моём парне. Он умел слушать. Мне очень нравилась его способность не делать поспешных выводов, он предпочитал видеть всю картину целиком. Добрый рассказывал истории своей студенческой жизни, о жизни в общаге на первом курсе, о том, как всё изменилось после смерти родителей, о том, как нелегко ему далось решение перевестись на заочное отделение, о том, как ему нравится работать, и о своём бизнесе, разумеется, без деталей и подробностей. Сейчас он большую часть времени живет в столице, много работает. Мы делились планами на ближайшее будущее и сокровенными мечтами. Мне нравилось отсутствие собственнических инстинктов в отношении меня и отсутствие ревности с моей стороны. Мы доверяли друг другу в абсолютной степени. Как всякий обделённый вниманием ребенок, я выросла очень неуверенной в себе и, как следствие этого, патологически ревнивой. Поэтому уверенность в том, что я для него целый мир и отсутствие ревности были для меня наивысшим благом.

Как-то мы лежали на полу в гостиной. Солнце светило мне прямо в глаз, я щурилась, глаз слезился, и он выставил ладонь вперед, чтобы закрыть мои глаза от солнечных лучей. Его рука красиво подсвечивалась контровым светом. Именно тогда у меня первый раз появилась мысль сфотографировать момент, заморозить красивую картинку. Я добавила к композиции свою руку, дотронулась кончиками пальцев до центра его ладони, двинулась вверх, наши пальцы сплелись. Это было очень красиво. Он повернул голову и посмотрел мне в глаза.