– Немного.

– Иди сюда, – он притянул меня к себе.

Он был горячий, от прикосновения к его телу волны тепла разлились по венам, и я начала согреваться. Уютнее устроившись рядом, я положила голову ему на плечо.

– Смотри, что у меня есть, – в руках у него был плейер, один наушник он засунул в моё ухо, другой оставил себе, и я начала засыпать под звуки Deep Purple. Моя рука на его груди чувствовала, как ровно бьётся его сердце. Близость его тела очень волновала меня.

«…I guess I'll always be

A soldier of fortune…»

Я была влюблена. И впервые мне не хотелось играть ни в какие игры, мне не хотелось им манипулировать. Мне не надо было что-то строить из себя, добиваться его внимания. Мне не хотелось заполучить его себе. Где-то на уровне подсознания я всегда знала, что он и так мой. Мне было легко с ним, не приходилось притворяться кем-то, стараться быть лучше. И меня не терзали сомнения, насколько я хороша для него, и желание узнать, что он ко мне чувствует. Я была уверена, что мои чувства взаимны. Между нами всё всегда было просто. И мне хотелось, чтобы всё так же просто и оставалось. Единственная сложность – это цифры. Разница в возрасте в семь7 лет. Думаю, он это отлично понимал. Сейчас я прижималась к нему не телом. Я прижималась к нему душой и понимала, что мне всегда будет мало его присутствия рядом, пока мы не станем одним целым. Вдыхая его запах, под ровный стук его сердца я уснула.

Проснулась рано, в палатке я была одна, парней не было. Вышла наружу – сосны в дымке тумана, разведенный мной костёр, чашка растворимого кофе. Жизнь удалась.

– Что это? – я вздрогнула от неожиданности, а Дима потянулся в чашке, отхлебнув глоток, поперхнулся. – Солёный? Солёный кофе? Или мне показалось?

Он опять сделал глоток.

– Почему солёный? – опять изогнутая бровь, он еле сдерживает смех.

– Я думала это сахар, – не знала, как это объяснить, и просто развела руками.

У Сани Злого на лице было написано «да вы издеваетесь, да?», на что Дима сделал ему знак указательным пальцем и сказал: «Да, с ней такое бывает. Иногда», тон и вид его говорил «ржать запрещено», но мы все втроем прыснули со смеха.

– Кофе? – предложила я, парни согласились, но умоляли не добавлять ничего – ни сахара, ни соли.

Через полчаса наш лагерь проснулся, и жизнь в нем закипела.[7]

На протяжении всего дня я хотела одного – остаться с моим героем наедине и заглянуть в его синие глаза. Я не очень умею скрывать от него мысли, он читает меня, как книгу, поэтому хотела сказать ему, что тоже выросла, пока он самостоятельно не увидел, о чём я думаю. Мы договорились говорить правду и ничего не скрывать. Мне было страшно, что после этого мы отдалимся, всё изменится, и я его потеряю. Но хуже было притворяться, что мы лучшие друзья, когда он стал для меня больше, чем друг.

Из круговорота мыслей меня вырвал Добрый, он предложил прогулку по лесу. Мы не спеша шли между деревьев и зарослей папоротника, разговаривали и забрели в самую чащу, где деревья плотно жались друг к другу. Было очень мало света, от этого каждый солнечный луч, пробивавшийся через дымку тумана, преломлялся и рассыпался на сотни золотых нитей. Это казалось волшебным. Мы дошли до поваленного ствола дерева, Добрый проверил его на отсутствие змей, и мы расположились на этом бревне.

– Слушай, никак не могу понять, зачем ты пила солёный кофе? Ну, бывает – ошиблась, но почему не вылила-то, а продолжила пить. Почему?

– У него был очень необычный вкус, ты не почувствовал? Мне захотелось попробовать.

– Ну да, – он усмехнулся, – в этом вся ты. Всему в этом мире даёшь второй шанс и потом называешь это экспериментом.