На первой стадии замерзания формируются приспособительные реакции в виде нервно-психического и двигательного возбуждения, усиления деятельности дыхательной и сердечно-сосудистой систем: озноб, двигательная активность, учащение дыхания и пульса, «гусиная» кожа, бледность, мышечная дрожь.

Я подавила стон – все с меня списано!

Меня трясло, зубы дробно стучали, а мышцы медленно и неотвратимо деревенели. Сердце колотилось, как ненормальное. Не успевающий согреться воздух обжигал горло и бронхи. В нос и щеки словно множество маленьких иголочек втыкалось. Пальцы на руках замерзли настолько, что, казалось, больше никогда не разогнутся. Но я упрямо пробивалась сквозь снег, игнорируя издевательски серьезный голос в голове:

На второй стадии нервно-психическое возбуждение сменяется заторможенностью, сознание затуманивается, появляется сонливость, общая слабость, усталость, головокружение, головная боль. Речь все еще членораздельная, но тихая и медленная.

Я втянула воздух сквозь зубы, обжигая десны, и упрямо помотала головой. Усталость есть, но оно и не мудрено! Общая слабость тоже присутствует.

Я выругалась и порадовалась – говорила я довольно бодро. Пока что…

Сколько я тащилась, сказать наверняка я не могла.

Периодически я поднимала взгляд и машинально радовалась – укрытие приближалось. Я все еще не могла понять, что это. Силуэт менял очертания. То это была пара деревьев, то – небольшой вытянутый дом. Но когда холод пробрался в мозг, стало как-то все равно.

Мысли стали тягучими, как хороший мед. Я с тупым безразличием подумала: зачем я иду? Очевидно – не доберусь. Но несмотря на смирение продолжала пробивать окоченевшими ногами сугробы.

Я мотала головой, сбрасывая дрему, но с каждым разом совершать простые действия становилось все сложнее. Я почти перестала ощущать холод. Температура тела сильно понизилась. Губы стали непослушными, нечувствительными, как бывает после анестезии у стоматолога. Страшно хотелось рухнуть в снег, закопаться поглубже и уснуть.

Словно издеваясь надо мной, память услужливо вытащила старые записи лекций и фигурально сунула их мне под нос:

На третьей стадии сознание резко угнетено, речь невнятная, взгляд бессмысленный. Выраженных нарушений гемодинамики и дыхания нет. Кожа синеет, наступает окоченение мышц, скованность суставов, кратковременное забытье до потери сознания.

Я попыталась вытащить кисть из кармана, чтобы проверить, разогнутся ли пальцы, но двигаться было слишком тяжело. Даже поднять взгляд на потенциальное укрытие казалось делом почти невозможным!

Погруженная в бессвязные мысли, я начала терять равновесие, принимая как данность – упаду и больше не встану. Сил нет. Да и желания тоже.

Страшно ли мне? Кажется, нет. Больно? Да, было, когда снег оцарапал занемевшее лицо.

Истратив последние силы, я перевернулась на бок, подтянула колени к груди и посмотрела сквозь ресницы на снег. Много-много снега. Моя белая могила…

Эта мысль не напугала. В конце концов все, кого я люблю, либо забыли меня, либо мертвы. А вот эта мысль причинила боль, но не слишком сильную. Только бороться после нее расхотелось окончательно.

Я медленно выдохнула, соскальзывая в блаженную дрему…

…и глухо вскрикнула, когда кто-то бесцеремонно дернул меня за предплечье.

Тело отозвалось острой болью в мышцах и суставах. Пару секунд я не ощущала под собой никакой опоры. Потом меня сильно тряхнуло, сдавило… и окутало блаженное тепло. Ветер перестал кусать обмороженные щеки. Его злой свист стал тише. Я вяло заворочалась и уперлась головой во что-то жесткое… и горячее!