Дядя Боря не раз переспрашивал и просил показать фотографии, а после рассказывал свои жуткие истории о нравах той еще практически совковой армии. Вот тут приходил через матюгаться Михаилу. Он, конечно, был наслышан о то дерьме, но не представлял себе масштабы. Ну на, в ту бы армию он точно резервистом не пошел. И в этой разной придури хватало, но хотя бы служба частично компенсировалась материально и морально. Служить стало почетно, выгодно и менее хлопотно. Солдат хоть немного себя человеком чувствовал, а уходя на гражданку, получал массу бонусов. Так что необязательная для мужчин служба притягивала к себе многих.

И даже тех, кого было принято называть мажорами. Такой служил с Мишкой в одном отделении, Колька Ипатьев. Сын заместителя губернатора захотел ощутить себя настоящим мужиком и втихаря от отца записался на контракт. Вот шуму потом было. Но в итоге его бате выверт неслуха пошел на пользу. Забрали Ипатьева старшего в новую столицу, так что он Николаю еще должен остался. И Михаил знал, что Кольке служба зачтется и ждет его карьера в госуправлении. Тех, кто лямку тянул, в таких службах любят.

В эту часть их группа прибыла первой, поэтому в столовой они заняли лишь угол. Подавали вкуснейший плов, овощной салат и какао.

- Парни, сроду такого плова не едал, – поведал всем один из резервистов, мосластый паренек с оттопыренными ушами. Над таким любили прикалываться некоторые едкие на словцо сослуживцы.

- А я ел, – задумчиво произнес лысый мужчина, – в Оше, это ферганский плов.

- Понравилось, да? – перед солдатами вырос худощавый тип явно южной наружности. – Я решил по поводу приезда приготовить.

- Молодец, умеешь! – лысый одобрительно кивнул головой.

- А что? У нас в русской армии уже повара зубеки? – откликнулся с соседнего столика белобрысый здоровяк с красным как после бани лицом.

Ведущий напрягся и решил разрядить обстановку:

- Плов и в самом деле знатный, как в ресторане.

- Так я и работаю в ресторане, – широко на все лицо улыбался загорелый дочерна повар. – И правильно здесь заметили, это и есть настоящий ферганский плов. Я и лук специально для него сладкий искал, и приправы оттуда.

- Ну а здесь какими судьбами? – не унимался белобрысый.

- Какими? Приехал, гражданство получил, работаю, – повар-узбек присел с краю стола. – А вы кушайте, кушайте, добавка есть кто пожелает.

- А завтра наутро шаурма будет?

- Зачем такое говоришь? Какая шаурма, - в говоре повара прорезался легкий акцент. – Каша гречневая с мясом, на обед борщ с пампушками.

Народ с довольными лицами зашевелился, а плотный и румяный парень весело произнес:

- Короче, братва, тут точно не отощаем!

Ведущий недовольно зыркнул в сторону белобрысого нарушителя спокойствия, затем повернулся к повару.

- Ты сам то, как в армии оказался?

- Так это, резервистом, как вы, – пожал недоуменно плечами узбек. – Благодарность новой родине, которая меня и мою семью приняла.

Все притихли, еще не так давно прогремели сражения казахстанской кампании и среднеазиатские мятежи. Миллионы людей сдвинуло тогда с места.

- Вот так вот, – Ведущий обвел глазами всех подчиненных, – не болтать надо красиво о Родине, а делом доказывать.

Резервисты уже совсем другими взглядами проводили повара и зашушукались между собой.

Утром, после завтрака они выстроились перед казармой. Наконец, появился их ротный капитан Строганов. Мужик в возрасте, из тех, кто для старшего староват, а в майоры не способен. Обычно подобные личности или пьют горькую, или попросту на службу забивают. Этот, похоже, был из первых. Обойдя строй, капитан испытующе осмотрел резервистов, затем привычно гаркнул: