Повернулся ко мне, а меня пробрало до мурашек от его взгляда, полного сожаления, боли и досады на самого себя.

– Я старый дурак, – сказал тихо, едва шевеля губами.

– Да полно Вам, Глеб Борисович, – состроила недовольную мину и закатила глаза. – Если уж на то пошло, то вина целиком и полностью лежит на чёртовом опере. Или кто он там… – задумалась и поморщилась: – А если не кривить душой, то виновата сама. Вполне успела бы дойти, если бы ворон не считала.

Обмякла в кресле и вытянула вперёд руки. Из увечий – пара царапин. Ну, сухожилие под коленом ещё побаливает. Наверняка где-то под одеждой несколько синяков.

– Поверить не могу, что подверг тебя такой опасности… – бормочет Брагин. – Пень безмозглый! И ради чего?!

– Должна напомнить, что выбор был за мной, – осадила его жестко. – А если продолжите стенать, я Вас уважать перестану, – Брагин поморщился, а я покачала головой: – Всё-таки выстрелил…

– Вряд ли стреляли со стороны управления. Оснований у него не было. Когда заметил тебя, ты была даже не на подведомственной территории.

– Значит, опер…

– Уверен, что он, – кивнул согласно, а я удивилась:

– Вы его видели?

– Торчал там с самого начала. Не удивлюсь, если ехал за нами от лаборатории. Но заметил я его уже после того, как ты зашла в здание.

– И зачем ему стрелять в меня? – спросила хмуро, а Брагин удивленно вскинул брови:

– Почему сразу в тебя? В воздух. Внимание на себя отвлёк, до забора всего ничего, если бы с той стороны подбежали, смогли бы рассмотреть тебя в мельчайших деталях, а так… максимум, что сможет описать постовой в своём отчёте – округлые ли у тебя бёдра и какого цвета волосы. Не видел ещё ни одной задницы на информационной доске под красной надписью «Внимание! Розыск!».

Я хохотнула, а он улыбнулся и немного расслабился, стянув перчатки.

– Точно! – хмыкнула, снимая остатки своих, и тут же замерла, коснувшись уха и скривившись: – Твою мать…

– Наушник? – вздохнул Брагин, а я посмотрела на него виновато. – Не бери в голову. Даже если найдут, даже если выделят ДНК или снимут частичный отпечаток, даже если будет образец для сравнения, никогда не докажут, что ты обронила его именно в момент падения, а не прогуливаясь днём ранее.

Я пошарила по задним карманам, достала ключи, вернув их владельцу, и свой телефон, с ухмылкой повертев в руках.

– Даже экран не разбила.

– Везение не бывает бесконечным, – сказал поучительно.

– Я вот тут знаете, что подумала… – протянула с хитрым прищуром, – брус-то совсем новенький. Будто только со строительного рынка.

– А я всё ждал, когда ты меня в это носом ткнёшь, – хмыкнул в ответ и завёл мотор.

– Шесть метров, как Вы его поднять-то умудрились на крышу?

– Племянник подсобил, – пояснил старый лис. – Я верёвки вниз скинул, он привязал, поднялся и вместе затащили.

– И как Вы ему это объяснили?

– Никак, – ответил строго, – я этого дебошира столько раз из кутузки вытаскивал, пока на службе был, что он готов был и слазить сам. Флешку не потеряла?

– Обижаете, – фыркнула, сунув руку в вырез и пошарив в бюстгальтере.

– Припрячь, – хмыкнул, глядя на дорогу. У старика отличное периферийное зрение! Впрочем, никакой он не старик, пятьдесят шесть, если мне память не изменяет. – Надо поспать и со свежей головой проанализировать.

Ага, как же.

Чуть только поднялась в квартиру, опрометью бросилась к ноутбуку. Файлов было много, я отправила все на печать и, пока усиленно работал принтер, стянула с себя грязную одежду, осматривая тело перед большим зеркалом. Из того, что не было видно – лишь пара синяков на ноге, да и то на одной.