Бенедикт удивился такому выпаду. Другие жрецы не раз пытались проверить его на прочность, однако их замечаниям почти никогда не удавалось задеть его. Киллиан Харт же обладал большой проницательностью и видел, что наставника задел разговор с Карлом Бриггером, однако деликатничать и сворачивать с этой темы не стал. Напротив, он бил по больному с жаром юности и холодной расчетливостью дознавателя.

Несмотря на массу неприятных чувств, гулявших в душе Бенедикта, он улыбнулся, выразив свое одобрение. Он не ошибся с выбором ученика, в этом не приходилось сомневаться.

– Не многовато ли вольностей ты себе позволяешь? Я ведь могу отправить тебя обратно в Олсад, жрец Харт – вкрадчиво напомнил Бенедикт.

Киллиан небрежно махнул рукой, хотя глаза его на миг отразили испуг.

– Бросьте меня запугивать, жрец Колер, – с особой язвительностью надавив на звание своего наставника, отозвался он. – Если б мои манеры вас так нервировали, вы бы отправили меня назад еще на полпути в Крон. Не время сейчас напоминать мне о своем ранге, я ни на миг не забывал, кто вы. А вот вы, похоже, забыли.

Бенедикт сложил руки на груди, губы растянулись в неровной оценивающей улыбке.

– Вот как?

Киллиан не отступал.

– Да. Вас знают едва ли не во всех уголках Арреды. Вы мастер своего дела. И вы лучший среди того расходного материала, на который Культу в его высших слоях наплевать.

Бенедикт не удержался и рассмеялся, стараясь игнорировать мучительную колкость последних слов ученика.

– У тебя весьма интересный способ подбадривать.

– Я и не собирался вас подбадривать. Бенедикт Колер, которого я успел узнать, в этом не нуждается. Тот Колер, которого я знаю, понимает, что заработал себе славу самого жестокого палача Арреды, хотя никогда не желал ее. Одно ваше имя вызывает ужас и может заставить людей если не полностью поверить в идеи Красного Культа, то хотя бы соблюдать его правила. Люди слушают вас, потому что опасаются кары, которую вы можете принести в их дом. Вы – живая легенда, уже сослужившая свою службу Культу, и для власть имущих мало что изменится, если вы станете мертвой легендой. Для них ваше имя после Ста Костров Анкорды будет вечным знаменем, а на вас самого им наплевать так же, как на остальных жрецов. Не говорите, что не знали этого.

Бенедикт устало вздохнул. Возразить ему было нечего.

– Знал, разумеется. Более того, я понимал, что Культ стремится не столько полностью избавить Арреду от данталли, сколько держать их количество под контролем, дабы для жрецов всегда находилась работа.

– Для многих жрецов такое откровение было бы шоком, но не для вас. Что же вас тогда так задело?

Бенедикт со скучающим видом пожал плечами. Этот разговор быстро высасывал из него остатки сил, но отмолчаться перед учеником он не мог.

– Просто мне… казалось, что после двадцати четырех лет службы ты перестаешь быть пушечным мясом и становишься уважаемым жрецом. А выходит, что дело не в службе и не в том, насколько добросовестно ты ее несешь, а в том, считает ли тебя глава Культа достойным войти в более узкий круг знающих лиц. Противно, когда от тебя ничего не зависит. – Бенедикт поморщился, словно от зубной боли, и качнул головой в попытке сбросить неприятные мысли, но они не желали уходить. – Я начинаю ненавидеть Карла, как только думаю о том, сколько секретов он от меня держал! Особые сведения о данталли, о гнездах иных существ, о некромантах – все это было давно известно какой-то тайной комиссии, члены которой большую часть службы провели в теплых кабинетах своих отделений, как Урбен Леон! Никому из них не приходилось ночевать в лесах, переезжать с места на место. Уверен, большинство из них и допрос-то никогда не проводили!