Возможно, я несправедливо перегибаю палку – во мне неожиданно включился инстинкт майора спецназа, который оценивал радикально плюсы и минусы. Но и тут, масса вариантов. Однако главный вопрос все еще оставался открытым – что в итоге из нас хотят сделать? Для каких задач будут готовить?

Отдельных групп спецназа уже существует предостаточно. К чему этот эксперимент с набором из общего аквариума? Ну, про меня понятно, свое слово я уже сказал и его заметили все. А что остальные?

К гадалке не ходи, все было засекречено и у каждого из нас наверняка имелась стандартная легенда, кто, откуда и где служил. Однако была некоторая сложность в том, что часть нашей группы все ещё срочники, а часть уже перешагнули эту черту. Обычно в спецгруппы отбирали самых лучших сразу по нескольким критериям. Чуть ли не главным из них являлось состояние здоровья, физические данные и психологическая стойкость. Часто в спецназ набирали из тех же спортивных рот воздушно-десантных войск. Конечно, это была длительная и сложная процедура обучения и подготовки. Группы обучаются годами, идут постоянные рокировки, проверки и прочее. Но иначе в Союзе было и не принято. Та же американская разведка готова была платить огромные деньги, чтобы поймать или завербовать офицера ГРУ СССР.

– Так, ну не будем зря терять время! – произнес командир группы, обводя нас всех взглядом. Затем посмотрел на часы. – Для начала познакомимся, чтобы было проще общаться и понимать, кто и что собой представляет, а потом я расскажу вам как будет проходить обучение в этом учебном центре. Первым по списку идет рядовой Смирнов Евгений Викторович.

Женька при этих словах никак не отреагировал.

– Военнослужащий, услышав свою фамилию, говорит «я»! – напомнил ему капитан, кинув на него недовольный взгляд.

– Я! – спохватился рядовой.

– Хорошо. Ты у нас механик и водитель в одном флаконе, так? У тебя хорошая рекомендация была.

– Ну, в некотором роде! – смущенно ответил тот. – По крайней мере, могу ездить на всем, у чего есть двигатель и колеса. Руки растут, откуда надо. На правах открыты все категории. Даже на танке могу.

– И был в афганском плену, так?

– Верно! – Смирнов бросил на меня взгляд.

– И сбежал оттуда. До этого тоже успел отличиться по своему направлению. Быстрее всех окончил курс подготовки в ДОССАФ и сдал итоговые экзамены на отлично. Открыты все категории и это в двадцать лет?! Хм, хорошо. Кстати, в твоем личном деле написано, что из бензопилы, лопаты и садовой тачки ты сделал мотоблок, так?

Тот невольно усмехнулся.

– Было такое дело, года полтора назад! Руки чесались что-то изобрести, вот и дорвался. А как вы об этом узнали?

– Работа у нас такая! – хмыкнул капитан, затем добавил: – Помнишь, куда ты потом свое изобретение дел?

Женьке все стало понятно, поэтому дальнейших вопросов он не задавал.

– Твоя кандидатура была рассмотрена и ты принят неслучайно. Тот факт, что ты был в плену у душманов и сбежал при этом, говорит о многом. Тут есть и плохие, и хорошие стороны. Вторым по списку идет сержант Хорев Денис Сергеевич.

Им был тот самый «четвертый», кто прилетел с нами в Куляб на АН-24.

– Я! – отозвался тот. Одежда на нем по-прежнему была гражданской. Какой-то серый спортивный костюм, на ногах ботинки.

– Ты у нас медик по образованию и заодно ротный саниструктор, так?

– Так точно.

– В боевых условиях, под пулями сможешь оказать первую помощь, вплоть до извлечения пули или осколков? – вопрос от Игнатьева прозвучал несколько вызывающе.

– Я медик, а не хирург, товарищ капитан! – поправил сержант. – Это другое. Могу и операцию провести, но в боевых условиях, сами понимаете, результат непредсказуем. Это и грязь, это инфекции. Много нюансов. В любом случае, я уже многим нашим парням помог на ноги встать. Всякое было.