Такому человеку, как молодой барон де Маффлие, с его бурным темпераментом, энергией и деятельным умом, этот уход от мира людей должен был представляться окончательным и абсолютным принесением в жертву собственного «я». Он стремился к затворнической жизни и вынужденной бездеятельности именно потому, что знал: вынести это ему будет труднее всего.

Итак, он отправился, твердо решив принести в жертву все свои склонности. Но по дороге случилось нечто, изменившее его намерения. «Он услышал внутренний голос, велевший ему немедленно вернуться в Париж и не идти в монастырь, не получив сперва согласия матери. Он повиновался. Святой Бруно потерял монаха, зато его приобрел святой Франциск, а кардинал Ришелье – государственного секретаря по иностранным делам». Так написал об этом переломном моменте его жизни французский историк Фанье.

Но мадам Леклер не собиралась помогать своему старшему сыну уйти из мира, где он вполне мог рассчитывать на блестящую военную или административную карьеру. Более того, она давно вела переговоры о богатой невесте из хорошей семьи, и переговоры эти шли к успешному завершению. С приданым Франсуа мог восстановить благосостояние семьи, сильно пошатнувшееся после смерти господина дю Трамбле, мог купить хорошее место для младшего брата и позаботиться о том, чтобы его сестра нашла приличного мужа. Не говоря уже о том, сколько возможностей открывали деньги для него самого. И тут ее старший сын подкладывает ей такую свинью! Он, видите ли, намерен от всего этого отказаться и уйти в монастырь. Безрассудство и неблагодарность! Несколько месяцев мать упрямо пыталась заставить сына отказаться от его плана, Франсуа так же упрямо его защищал.

В результате дело закончилось тяжелой болезнью, по всей видимости психосоматического генеза (не зря говорят, что все болезни от нервов). Стресс от невозможности компромисса между сыновней преданностью и призванием привел к тому, что молодой человек чуть не отправился непосредственно к Богу, единения с которым он так жаждал. Наконец родительская любовь у мадам Леклер взяла верх над честолюбием. Неохотно и с оговорками она пошла на компромисс. Она позволит ему уйти в монастырь при условии, что он выберет такой орден, где устав позволит им по-прежнему видеться. Таким образом душевный конфликт был устранен, и Франсуа сразу стал выздоравливать.

Из непримиримого противника его планов мадам Леклер превратилась отныне в самого горячего сторонника. От светской жизни она ушла в набожность, в которой сын укреплял ее долгими и многочисленными духовными наставлениями. Она посвятила себя богоугодным делам. Наградой ей в этом мире было то, что она увидела при жизни восхождение отца Жозефа к таким высотам карьеры, о каких она и мечтать не могла бы, останься он бароном де Маффлие.

После некоторых колебаний Франсуа передумал насчет картезианцев и остановился на ордене капуцинов (образовавшегося в XVI веке как одна из ветвей францисканского ордена и взявший на себя задачу обеспечения торжества католицизма, там, где остывал католический дух, капуцины его активно возрождали) и был отправлен в обитель послушников в Орлеане.

Второго февраля 1595 г. он надел рясу францисканского послушника. А в начале 1599-го принял постриг в Орлеанском монастыре ордена капуцинов. Став членом ордена, отец Жозеф ударился в религиозную жизнь с большим пылом, стал известным проповедником и реформатором, развил активную деятельность по искоренению протестантизма, а также возвращению католических монастырей в католицизм. Особенно это касалось женских обителей.