– Ну, тогда подожду, пока кто-нибудь ответственный проснется, – добродушно сказал Степа. – А я привык рано вставать. Сам бы и рад подольше поспать, но не спится.

Саша помолчала.

– А здорово здесь, – сказал Степа. – Я и забыл, как тихо. И пахнет так… по-настоящему, землей и зеленью.

Саша зажмурилась, прислушиваясь.

– А ты чего Нину не привез? – спросила она. – Мы тебя с ней ждали. Приехал вместо этого с двумя мужиками.

Она засмеялась, но Степа только печально скривился.

– Нина сказала, что к матери поедет, тоже на дачу. Только у них там сельское хозяйство ого-го. Грядки, клумбы, все дела. Не то чтобы я в большом восторге от этого, но в прошлый раз, когда мы с ней ездили, я предлагал местным таджикам заплатить, чтобы они там копались. Ну, смысл нам горбатиться? А эти таджики ведь все равно ходят, работу ищут. Можно было отдохнуть нормально.

Степа вздохнул.

– А вместо этого поругался. Теперь Евгения Иванна считает меня тунеядцем и лодырем.

– Это будущая теща?

– Ну… если бы. Что-то мне все намекает, что не особо она горит желанием становиться мне тещей. Она вот и сейчас, сказала, чтоб Нина одна приезжала, без меня.

– Ты… долго ждал, Степа, – осторожно сказала Саша. Она сама не любила такие разговоры, но Степа был свой человек, не должен был обидеться. – Вы уже лет шесть вместе. Нина хорошая, и тебе ее надо было давно хватать и жениться, раз ей хотелось свадьбы. А то время идет, и мало ли как мама настроит ее теперь.

– А то я не знаю, – снова вздохнул Степа. – Я-то раньше думал, что нам с ней и так хорошо. Кому нужны штампы в паспорте? Что они меняют?

Саша пожала плечами.

– В глобальном плане – ничего, – сказала она. – Но ведь люди все разные, и не все думают, как мы. Извини, я не хотела тебя расстроить.

– А, забудь, – сказал Степа. – Мне и получше, если выговориться получается.

Саша хлебнула кофе и поморщилась.

– И на вкус гадость, – уныло сказала она. – Пойду-ка я, включу кофемашину.

– О-о, спасительница, – обрадовался Степа. – Если чего – зови, я пока подремлю тут.

– Да-да, – улыбнулась Саша, покосилась на Аду и отправилась на кухню.

Дело оказалось сложнее, чем Саша думала. С тех пор, как кофемашину прошлой осенью привезли на дачу доживать свой век (родители купили новую, а эту было жалко выбросить), ее еще ни разу не включали. Мама заботливо укрыла «старушку» плотными полотенцами и задвинула в угол кухни.

Саша расчистила место под нее неподалеку от розетки и, заранее вздыхая, стала примериваться, как ее поднять. Не то, чтобы она была большой, скорее неухватистой.

– Отпустите сейчас же, – сиплым со сна голосом велел Ярослав, появляясь в дверях. – Что вы вечно хватаетесь за тяжелые вещи?

Саша едва не подпрыгнула от неожиданности.

– Я не… – начала было она. Потом рассердилась. – Я здоровый взрослый человек, почему я не могу делать, что хочу?

– Потому что вы женщина, и тяжести вам поднимать вредно.

Ярослав подвинул ее в сторону и поднял кофемашину сам.

– Куда ставить?

– Сюда. Она весит килограмм десять, не больше. Я и сама смогла бы!

– Вам только волю дай, конечно.

– Да десять килограмм – это вес маленького ребенка, мамы их одной рукой поднимают!

– Вот заведете себе детей и хоть по двое поднимайте, пока никто не видит, – отрубил Ярослав. – Нормальный человек сказал бы спасибо.

– Вот и ищите себе нормальных, чтобы их кофемашины трогать, – проворчала Саша.

– Да уж, разве от вас дождешься благодарности, – пробурчал в ответ Ярослав.

«Нет, – подумала Саша, – он не заставит меня чувствовать себя виноватой. Я не просила о помощи».

– Благодарность получают за помощь, а не когда лезут без спросу, – еще тише проворчала она.