А иначе как объяснить, что он интуитивно делает именно то, что мне нравится? Словно мы с ним много лет вместе и он успел выучить на моем теле все самые чувствительные точки, настраивая его под свои умелые руки, исторгая из него частые вздохи, короткие стоны.

Могла ли я избежать этой близости?

Могла, конечно. Но не захотела.

Меня влекло к этому мужчине простое желание стать хоть на миг счастливее.

Я сама хотела этой близости, ничуть не меньше его.

И единственное, что остановило меня – осознание того, что где-то поблизости ребенок.

Едва Андрей аккуратно, но настойчиво распахнул халат, я перехватила его руку.

 Он замер и пытливо посмотрел в мои глаза, без слов давая понять, что остановится в любой момент по моему требованию.

 – Макс? – прохрипела я, с трудом узнавая свой низкий от желания голос.

 – Спит.

 – Точно? – уточнила я.

 – Ты хочешь сейчас пойти проверить? – Он бросил насмешливый и очень такой оценивающий мужской взгляд на мое почти не скрытое одеждой тело.

Низ живота скрутило спазмом желания. Я обняла его за шею, притягивая к себе ближе, робко целуя улыбающиеся губы.

 – Нет. Сейчас я хочу тебя…

 Больше мы не разговаривали.

Мы узнавали друг друга, шаг за шагом, движение за движением, в эгоистичном желании получить столько удовольствия, сколько может подарить нам эта близость.

Утром я проснулась первая.

Пошевелилась и поняла, что прижата к большому и, самое главное, обнаженному мужскому телу, а тяжелая рука в твердом собственническом жесте обвивала мою талию.

Чуть повернула голову и, убедившись, что Андрей еще спит, осторожно приподняла руку, чтобы тихо выскользнуть из постели.

Не нужно, чтобы Макс застал нас в таком виде.

Медленно оделась и пошла на кухню, где, заварив себе кружку кофе, села за стол, бездумно уставившись на вышивку покойной матери Андрея.

Через какое-то время в спальне послышались красноречивые шорохи, и взъерошенный после сна Андрей появился в дверном проеме. Из одежды на нем были только спортивные брюки, а лицо украшала самодовольная улыбка мужика, который добился желаемого.

– Привет! –  Он приблизился и потянулся, чтобы получить свой утренний поцелуй, но когда я, холодно на него взглянув, отвернулась, нахмурился. – Что случилось?

 – Ничего, – ровно ответила я.

Андрей подозрительно прищурился и, обойдя стол, сел напротив меня.

 – В чем дело, Поля?

 – Ни в чем, – пожала плечами я. – Все нормально. Ты отвезешь меня домой или мне вызвать такси?

 – Зачем тебе ехать? Разве тебе плохо здесь со мной?

Я подняла на него твердый взгляд и ответила:

 – Андрей, то, что было вчера, моя мимолетная слабость. Мне вчера было очень хорошо, признаюсь, но сейчас я хочу домой. Есть кое-какие личные дела.

 – То есть наша близость для тебя ничего не значит?! – вскипел Андрей, подскакивая со своего места.

 – А ты бы хотел, чтобы значило?

 – По-моему, это очевидно, Поля.

 От ответа меня спасло появление Максима.

 – Доброе утро, – поздоровался мальчик. – А что у нас на завтрак?

Андрей бросил на меня не предвещающий ничего хорошего взгляд и полез в холодильник за молоком, чтобы развести сыну хлопья.

Я же тем временем нашла свою сумку, достала телефон и быстро вызвала себе такси.

Домой я вернулась все такая же уставшая и разбитая, как и накануне. Только сейчас это была усталость не физическая, а моральная.

Затылок до сих пор жгло фантомной болью от пронзительного взгляда Андрея. Он вышел проводить меня до калитки, накинув поверх обнаженных плеч рубашку, и остановился у забора, дожидаясь, когда я усядусь в такси.

Странно, но он больше не пытался уговорить меня остаться и только смотрел так, что душа вся переворачивалась.