– Он давно болен?

– Несколько недель. Запретил беспокоить вас понапрасну, лечился сам, постепенно пошел на поправку, но недавние события подкосили его.

– Ты… – я замолчала, не зная, могу ли доверять ему. Седрик был верен отцу, как его отец моему деду. Члены его семьи поколение за поколением служили роду ле-Бер, и я решилась:

– Ты знаешь об аресте Густаво?

– Капитан слишком громко кричал о совершенном вашим кузеном преступлении и требовал выдать сообщников, – мужчина вздохнул. – Дон Диего пытался воззвать к голосу разума, но этот наглец поднял руку на хозяина. Если бы гроза и последовавший за ней пожар не привлекли его внимание, он вряд ли успокоился бы так быстро.

Я вскрикнула и тут же зажала рот руками. Мерзавец ударил моего отца, перевернул весь дом, разыскивая меня, и ушел безнаказанным. Так вели себя завоеватели, а не защитники. Император окружил себя такими же подлыми и беспринципными людьми, как он сам. Стоило ли удивляться?

– Сеньорита Арселия, – Седрик наклонился ко мне, будто хотело поведать секрет, – в Гвадаливирском заливе живет моя сестра. Вы могли бы переждать там какое-то время, пока все не уляжется.

– Нет, благодарю, – я села, вытерла слезы. Три дня, проведенных в беспамятстве, были последней уступкой обстоятельствам. Пора было взять себя в руки. – Мне есть, где остановиться, Розалия все подготовила. Позаботься об отце, пока меня не будет рядом.

– Сделаю все, что смогу! – управляющий приложил руку к груди, поклонился.

… Никто не вышел проводить меня. Я загодя простилась с тетей, получила письмо и охранный амулет, который Розалия собственноручно надела мне на шею. Не стала задерживать тетю: она могла облегчить страдания папы. Я только расстроила его своими визитом, но не могла уехать, не простившись.

Я села в обычную дорожную карету без герба. Дождалась, пока кучер поставил и закрепил багаж, отдернула занавеску. Я мечтала увидеть силуэт отца в окне, но он был слишком плох, когда я уходила, и вряд ли смог подняться с постели. Держись, папа, мысленно попросила его, скоро мы снова будем вместе. Я поддержу тебя, найду лучших лекарей, а ты поможешь мне разобраться во всех тонкостях управления, чтобы спасти имение.

Я смотрела в окно, пыталась запечатлеть в памяти родные места, которые никогда ранее не покидала: белокаменный двухэтажный дом, фруктовый сад за кованой оградой, деревянную резную беседку, аллею. Знала, что уезжаю ненадолго, но сердце сжалось от дурного предчувствия. Только не плакать, мысленно приказала себя, смахнув слезу, только не плакать

8. Глава 7 Бегство

Я думала, что не сомкну глаз, но мерное покачивание кареты убаюкало меня, как младенца. Мне снилось прошлое, одно из детских воспоминаний, в котором мама была жива, отец здоров, будущее безоблачным. Жаль, что это только иллюзия, неосуществимая мечта, что причиняет лишь боль.

Сквозь сон я слышала голоса, неясный шум, но не придала им значения. Несколько раз карета резко останавливалась, колесо попадало в выбоину, мы пропускали кого-то вперед, но движение вскоре возобновлялось.

Засыпая и просыпаясь, падая в омут без сновидений и вновь выныривая на поверхность, я провела весь день. Мысли путались. Жара, слабость, вызванная последствиями обняла, неопределенность мешали ясно мыслить. Хотелось есть и пить. Я протянула руку к бутыли с водой. Незначительное движение отозвалось болью в мышцах: сиденье не шло ни в какое сравнение с постелью в моей комнате.

Будто этого было мало, так еще и ощутимо тряхнуло карету. Я качнулась, и ударилась о стену, обитую тонкой тканью. Не удержалась, упала на пол, сбила кожу на ладонях. Пыталась ухватиться хоть за что-то, чтобы удержаться на месте, но смогла лишь привалиться к одному из сидений.