Мысленно я вернулась к разговору с Розалией, в сотый раз, кажется, или больше.

– Я сделала все, что могла, но… в тебе нет ни капли магии… Больше нет.

Она смотрела прямо, не пытаясь отвести взгляд. Ее руки, сложенные на коленях, едва заметно дрожали. Ни разу я не видела ее в таком состоянии. Сильная непоколебимая женщина была таким же человеком, как все мы, так же страдала, так же нуждалась поддержке.

– Как? Не может быть! Я…

Что я могла сказать? Что чувствовала магические потоки или умела управлять ими? Что могла сотворить заклинание или подчинить своей воле стихию? В эту ложь не поверил бы и ребенок.

– Это правда, дорогая, – Розалия печально вздохнула. – Сначала все шло хорошо. Я видела, как вода тянулась к тебе, как ты неосознанно отзывалась, чувствовала стихию, но потом… Потом появились посланники императора и все разрушили. Прости, что не смогла тебя защитить.

От тети я узнала, что в дом ворвались солдаты и потребовали выдать невесту государственного преступника Густаво ле-Реди. Якобы велось расследование, но мы-то знали, что кузена уже нет в живых. Император воспользовался ситуацией и решил уничтожить весь наш род: сначала родителей, затем брата, теперь пришла моя очередь.

– Дверь в подвал была открыта, – продолжила Розалия. – Полностью погрузившись в ритуал, я не сразу обратила внимание на шум наверху. После было поздно, но кое-что я успела предпринять. Эти болваны ничего не смыслят в магии, обмануть их не составило труда. Я выдала тебя за больную дочь знакомых, которую лечила от бесплодия. С ними отправила служанку, которая переоделась в одно из твоих платьев.

– Если не солдаты, то дознаватели все поймут, – пробормотала я, – и вернутся…

Просить о снисхождения бессмысленно. Жители Алоры еще помнили жестокие расправы, которые учинил Даур, когда захватил наше княжество. Множество славных родовитых семейств перестало существовать. Из пыточных подвалов еще никто не вернулся, лишь несколько человек, лишившихся рассудка.

Память подбрасывала обрывки разговоров, услышанных в детстве. Разум рисовал образы несчастных покалеченных людей. Мысли метались в голове, будто осенние листья, что лишь шуршат на ветру, но неспособны больше питать дерево. Так и я не видела выхода из сложившейся ситуации. Решила, что навсегда избавилась от Густаво, избежала перспективы навязанного брака, но рано радовалась. Даже после смерти несостоявшийся жених отравлял мою жизнь. Как же я его ненавидела! Как надеялась, что Эдмондо удалось осуществить задуманное, но все было тщетно. Неправильно проведенный ритуал лишил меня магии, даже жизнь была под угрозой.

– Моя беспечность дорого обошлась всем нам, но я сдержу данное твоей матери слово и спасу тебя.

– Как? – я повысила голос, но сумела взять себя в руки и добавила чуть тише:

– Ты сама говоришь, что у императора везде глаза и уши. Не удивлюсь, если все это время в нашем доме жил предатель, который регулярно обо всем докладывал ему. Иначе откуда ему знать о помолвке и планах братьев?

Розалия бросила короткий нечитаемый взгляд в мою сторону, задумалась и, наконец, ответила:

– У меня есть связи. Я знаю достаточно людей, недовольных правлением этого выскочки. Они поддержат меня, но нужно время. Ты спрячешься у одной моей… знакомой. Она должна мне и не откажет в помощи. Я напишу сопроводительное письмо, а к тебе пришлю Розу, чтобы помогла собраться.

– Я не стану бежать и прятаться!

Отвар, которым напоила меня тетя, придал сил. Злость требовала действовать, а не сидеть сложа руки.

– Дорогая моя, сейчас ты так похожа на Амелию. Сестра тоже не терпела несправедливости, но посмотри, что с ней стало, – Розалия отвернулась, смахнула слезы. – Я уже потеряла сыновей и не хочу лишиться последнего родного человека. Ты должна выжить, об остальном подумаем после.