В комнате я сдерживалась, боясь показаться слабой, уязвимой. Вышла, прикрыв дверь. Обернулась и, не заметив никого из слуг в коридоре, опрометью бросилась к себе. Хотелось спрятаться, исчезнуть и не думать о том, что я осталась один на один с целым миром.

– Арселия.

Голос кузена был последним, что я хотела сейчас слышать, но боги будто издевались надо мной.

– Открой, или хочешь, чтобы нас слышал весь дом?

Я нехотя подчинилась. Впустила гостя и отошла к окну, став против солнца. Так Густаво не мог видеть мое лицо, а мне было проще скрыть эмоции.

– Арселия, ты уже не ребенок, – начал он. Улыбнулся, видимо, пытаясь произвести впечатление. Руками попытался пригласить густые черные волосы, одернул рубашку. Две первые пуговицы не были застегнуты. В вырезе виднелась светлая полоска кожи. Трудно загореть, если ты полночи проводишь в тавернах, потом полдня отсыпаешься. – После судьбы все будет по-другому.

– Как? – я сложила руки на груди. – Бросишь пить? Оставишь дурные привычки? Станешь примерным семьянином? Я заметила, как ты изменился.

Последние слова я почти кричала. Обещала себе сдерживаться, но слушать эту ложь не собиралась. Кузен мог поклясться даже собственной матерью, но вряд ли сдержал бы данное слово.

– Я праздновал, – Густаво зевнул, сел в кресло, откинулся на спинку. – Через месяц…

– Свадьбы не будет!

– Будет, – улыбка мужчины превратилась в оскал. Он сам подобрался, будто хищник перед прыжком. – Иначе ты и твой отец останетесь нищими. Тебе этот брак нужен больше, чем мне. Подумай над своим поведением и не мешай мне развлекаться.

Я растерялась. Молча взирала на ухмыляющегося Густаво. На него я надеялась? Его словам я поверила? Наивная дурочка! Он успокоил меня вчера, боясь скандала, но помогать не собирался.

– Ты мстишь мне?

Глупый вопрос, но мне нужно было понять мотивы его поступков. Хотя бы попытаться.

– Ты видела себя в зеркале, Арселия?

Я пожала плечами, не понимая его. Густаво снова усмехнулся. Подошел, рукой коснулся щеки, заставив меня вздоргнуть. Я сжала зубы, не отшатнулась, терпеливо ожидая его ответ.

– Ты хороша как лилия и так же нежна. Ты будешь моей, чего бы мне это не стоило.

Кузен наклонился с явным намерением поцеловать меня. Запах вина, смешанный с потом ударил в нос. Я отшатнулась, прикрыла рот рукой.

– Нежная лилия, – повторил Густаво и, наконец, оставил меню одну.

Я поспешила в уборную: булочки с вареньем, которые я съела за завтраком, встали поперек горла.

***

Весь день я провела в комнате. Пыталась осмыслить сложившуюся ситуацию, найти выход. Не верила, что моя жизнь закончится так. С Густаво мне придется забыть о мечтах, о магии, превратиться в одну из тех уважаемых сеньор, над которыми я тихо посмеивалась. Этих женщин интересуют только наряды, балы и сплетни, пока их мужья проводят все свободное время на охоте или или позволяют себе иные развлечения, о которых не принято говорить в приличном обществе.

Ну уж нет! Такая жизнь точно не для меня.

Я решительно встала. Умылась. Выбрала скромное темно-коричневое платье, в которое могла облачиться без помощи горничной. Расчесала волосы. Хотела оставить их распущенными в знак траура, но решила не обострять отношения с родственниками. Кое-как заплела косу, чувствуя, как дрожат пальцы, перевязала ее лентой.

– Сеньорита!

Негромкий стук напугал меня, прервав невеселые размышления.

Сначала я услышала робкий голос Сандры, затем показалась и сама виновница моего дурного настроения. Приоткрыла дверь, не решаясь войти, чем только сильнее раздражала. Ей бы с бродячими артистами путешествовать, а не прозябать в здесь, играя роль служанки.