– Демоны не такая уж редкость, – хмыкнул Сакурада, поглаживая ножны, – а вот ёкаи-экзорцисты это да, это диковинка, каких поискать.

– Тоши, – зыркнул на него Морикава.

– Что, Тоши? Этот ублюдок водил нас за нос почти три года! Мне что, похвалить его за это?

Сакураду аж затрясло, и он мог бы изрядно напугать даже старших учеников Дзисин, но уже не напугает их двоих.

– Я не виноват, что вы такие слепые и самоуверенные, – процедил Хизаши. – И, кстати, было не особо и сложно.

Сакурада таки начал вынимать меч, и Морикава вскинул руку.

– Довольно! Что вы устроили? Удивляться тут нечему, Ниихара-сэнсэй предупреждал нас. Кента-кун, есть ли шанс, что вы ошибаетесь?

Тот покачал головой.

– Я видел его даже ближе, чем вижу сейчас вас, и он был полон ненависти.

– Неужели это тот самый… – Морикава устало потер лоб – такой знакомый жест – и вздохнул. – Как же вам удалось выжить?

– Считайте, что нам повезло, – ответил Кента.

– Понимаю, – кивнул Морикава и посмотрел на Сакураду. Тот поморщился, но ладонь с рукояти убрал.

– Будьте осторожны, – в итоге сказал учитель, – темные времена настали не только что, и лучше вам больше ни с кем не выходить на связь.

Хизаши обозначил свое мнение тихим, но выразительным фырканьем. Можно подумать, они такие идиоты, кричать о себе с главной площади? Если бы Хизаши не понимал, что им самим уже не справиться, не допустил бы этой встречи.

Они разошлись без прощаний, и, глядя в спину двум оммёдзи, обучавшим их на горе Тэнсэй, Хизаши не мог отделаться от чувства, что прямо сейчас они совершили чудовищную ошибку.

– Учителя на нашей стороне, – успокоил Кента, как и всегда, чудесным образом угадывающий чужое настроение.

– А какая она, наша сторона?

Кента не отвел взгляда, но Хизаши было не обмануть. Он чувствовал сомнение.

До наступления сумерек пришлось ютиться по грязным закоулкам на самой окраине Ёсико, поближе к восточным воротам. Выходили из города вместе с толпой крестьян, возвращающихся в родные дома после торговли на ярмарке. Стража была начеку, осматривала телеги, но повезло, что оммёдзи среди них не нашлось. Белые волосы Хизаши скрывала широкополая соломенная шляпа, отбрасывающая глубокую тень до самого подбородка, и один стражник заинтересовался странным «человеком».

– Кто таков? А ну, шляпу сними, покажи лицо.

Кента тотчас склонился в низком поклоне, едва не до земли, и запричитал:

– Это мой брат, благородный господин. Он с детства болеет, да и умом недалек, хоть и вырос выше всех в семье. Вот, напросился со мной посмотреть ярмарку. Он же как ребенок, господин! Не обижайте его.

Хизаши даже возмутиться не успел, с чего это он опять больной, но тут с головы все же сорвали шляпу, и несколько белых прядей вывалились из узла, стянутого на макушке неприметной тканевой лентой. От такого бесцеремонного отношения Хизаши аж побледнел от гнева, а Кента с силой надавил ему на спину, заставив склониться перед стражником.

– Почему он седой? – удивился тот.

– Его снедает тяжелая болезнь, господин.

– Она заразная?

– Нет, господин, но она, увы, неизлечима.

Наконец их пропустили за ворота. Хизаши не ожидал такой проверки на выходе, ведь зашли они довольно легко. Может, кто-то знает, что они в Ёсико, оттого и стремится их задержать в нем?

И снова он подумал об Морикаве и Сакураде.

– Прости, что унизил тебя, но люди избегают приближаться к больным, даже если те не несут угрозы.

Они отстали от группы крестьян и дождались, пока те отдалятся достаточно, чтобы не оборачиваться на двоих братьев, отчего-то решивших остаться на пустынной дороге в темноте. Мадока и Учида не давали о себе знать, и они с Кентой также не стали тратить время на их поиски. Каждый сам по себе, так безопаснее.