Так прошла ночь, и настал нестерпимо-жаркий день. От соли у меня покраснела кожа, но куда мучительнее была жажда. К тому же, пираты почти не кормили меня, и я не могла перестать представлять кувшин с холодной водой и сочные розовые майвы – фрукты, в изобилии росшие около храма. Мне бы хоть глоточек, хотя бы краешек мякоти… и спрятаться в тени пальмы, чтобы не жгло макушку... а ещё лучше – забиться в прохладный тёмный угол дальнего склада, где было моё постоянное убежище.

Бесконечно долго я прижималась щекой к плотному, мирно покачивающемуся листу. На слёзы не было сил, да и не привыкла я их проливать. Даже оставшись в одиночестве – не смела. Матэн, главный жрец, всегда говорил: твоя душа принадлежит потусторонним силам, людям и богам нашего мира до неё дела нет.

Ничего своего у меня не осталось. Туника – и та с чужого плеча была отдана. Я и пищу получала лишь потому, что меня опасались. Услышать предсмертное проклятье от носительницы бездны – участи хуже не выдумаешь! Именно поэтому мне иногда приносили вещи, которые сами хозяева считали неудачливыми, а ещё обращались в том случае, если хотели, чтобы я «забрала» себе болезнь. Правда, ни к чему хорошему это не приводило, и последствия подобных встреч лишь усиливали всеобщую неприязнь.

Новая ночь застала меня в полубредовом состоянии. Я представила, как лист отрывается от воды, медленно поднимается ввысь, и плывёт навстречу небесным светилам. Мне говорили, что моя кровь – звёздная, а потому я так холодна. Иные утверждали, что и сердце у меня ледяное, и теперь я готова была им поверить. Разве не стала бы другая на моём месте рыдать, звать на помощь? Взывать к богам, пусть это и было запрещено? Странно, что у меня еще хватало сил думать о запретах.

Я вскоре потеряла сознание – в который раз, а в себя пришла от негромкого плеска. Мелькнула мысль: пусть это будет синяя плоскомордая акула – один из самых грозных хищников океанов и морей. Она меня и целиком проглотить сможет…

– Справа по борту!

Это был эрмадский – я знала его благодаря заблудшему магу, несколько месяцев жившему на нашем острове. Неужели мне был уготован новый плен? Или это открылась та самая последняя тропа – в иной мир, где встречаются умершие разных земель и рас?.. И снова плеск, а потом уже близкий голос:

– Эй! Ты слышишь меня?

Для ответа мне не хватало голоса, горло было словно песком набито. Вот сейчас он попытается меня коснуться – и придётся его самого спасать...

Мужчина подплыл и тронул мою руку, чтобы в следующую секунду крикнуть:

– Верёвку!

Мгновенная тьма накрыла внезапно, но также быстро превратилась в резкую боль: это тянули меня вверх сильные руки. Я едва слышно застонала, дёрнувшись, и с шумом в ушах донеслись торжествующие возгласы. Снова обморок?..

– Это что за чудо морское? – сказал кто-то прямо надо мной.

– Капитан, так, может, мы поймали русалку?

– Брось, Витан, – отозвался тот же низкий голос. – Русалки не пытаются спастись на листах морских лилий!

– Колдунья она, – уверенно сказал кто-то. – Гляди, как волосы светятся! Наверное, магией переполнилась…

– А, может, портал неудачно открыла?

– В таком виде только порталы открывать! Нет, её кто-то выбросил за борт! Может, богов глубин задобрить решили?

– Я бы такую даже богам не отдал!

Негромкий смех пронёсся, словно ветер, над палубой.

– Так там лица почти не видно за волосами! Вдруг страшилище?

Кто-то склонился надо мной, и, превозмогая дурноту и слабость, я выговорила онемевшими губами:

– Не… трогайте меня… Опасно!

Эти слова я заучила на пяти языках, но они никогда не помогали. Я заранее знала, как будет. Сейчас либо капитан меня к себе утащит, либо эти толпой начнут рвать одежду… и падать один за другим от слабости.