— Госпожа, - окликает меня Лира.

Оборачиваюсь.

Служанка проводит пальцами по камню в стене. Показывает мне. Какая-то грязь, не пойму, что бы это должно значить.

— Попробуйте сами, - говорит она.

Кручу головой – стены просто какие-то черные, будто их облики смолой. Провожу по ближайшему камню. Поверхность на удивление гладкая. Действительно грязь. И действительно черная.

— О, Боги… - произношу вдогонку собственной запоздалой догадке. – Это сажа.

А камень гладкий по тому, что часть его обратилась в стекло. Так происходит от жара драконов, которых используют халларны.

Хорошо, ладно, пусть здесь были халларны. Это же Север, конечно, они могли тут быть. И даже могли напасать на какую-то деревню, которая поддержала восстание против моих родителей.

В глубине дома что-то привлекает мой взгляд. Повыше поднимаю фонарь и иду туда. В самом дальней от разрушенной стены углу, под грудой мусора, поросшие вездесущим мхом, остатки людей. Их трое – белеющие скелеты двоих взрослых и ребенка. Одежды, разумеется, нет никакой. Украшения тоже оплавились и теперь представляют собой несуразные сгустки бесцветного металла. Но один скелет по-прежнему держит в руке нож. Вернее, то, что от него осталось.

— Здесь есть еще, - слышу голос Лиры.

И она ведет меня из развалин дома, к полузаваленному камнями сгнившему люку в земле. Там, в глубине его зева, еще скелеты. Эти сохранились немного лучше, остекленела только земля вокруг люка и немного глубже. Там, внутри, просто камень. Это колодец. Неглубокий, скорее, здесь некогда северяне обложили кругом бьющий из-под земли родник. Сейчас родника нет. Но есть человеческие останки.

Чувствую, как дрожат собственные руки, когда отвожу в стороны части сохранившейся северной одежды. Она ничуть не изменилась в сравнении с той, что носят сейчас. Значит, все произошло не так давно.

Не знаю, сколько там мертвецов. Но среди них тоже есть дети.

На мгновение мне как будто становится дурно. Резко ведет в сторону, бросает на осклизлые камни.

Лира уже здесь, подхватывает под руки, подносит к губам бурдюк с водой.

Отталкиваю ее.

— Что это?

Мне нужен ее ответ. Нужно собственными ушами услышать ее версию. Я слишком боюсь того, что вдруг угнездилось в собственной голове.

— Мертвые, госпожа. Те, кого убили драконы.

В ее голосе почти нет эмоций. И от этого мне еще больше не по себе.

— Почему среди них дети? Почему тела свалены по углам?

— Ты все видела сама, госпожа. Тебе не нужны мои ответы. Но, возможно, на какие-то вопросы сможет ответить Император. Спросишь его?