Три девицы вдруг разом обернулись, поскольку снаружи веранды раздалось негромкое покашливание: молодой русоголовый господин, коротко стриженый, синеглазый, в дорожном песочного цвета костюме явно пытался привлечь их внимание.

Лара даже отругала себя: в пылу спора она совсем позабыла о постояльцах, а ведь мама-Юля строго-настрого наказывала не болтать при них лишнего!

И еще сильнее ее сердце забилось, когда она осознала, что никогда не видела этого постояльца прежде. Значит, он прибыл ночью. Значит, он и есть Ордынцев.

Господин же тем временем несмело им улыбнулся:

— Прошу прощения, милые барышни, ежели напугал… Могу я попросить у вас чашечку кофе?

Скользнув взглядом по лицам всех трех девушек, он остановился, однако, на Ларином и улыбнулся еще раз, показывая, кому именно адресует просьбу. На крупном тяжелом подбородке у него заиграла ямка – на редкость обаятельное лицо, в ответ которому хотелось тоже немедленно улыбнуться. Впрочем, Галка не терпела, когда одинокие мужчины так невежливо игнорировали ее формы – тотчас она заявила, как отрезала:

— Нынче чай подаем. Насчет кофею с вечера распоряжаться надо было...

— Я сделаю, - перебила ее Лара. Не из-за ямочки на подбородке, конечно, а лишь потому, что мама-Юля велела постояльцам во всем угождать. – А вы со Стаськой заканчивайте с завтраком скоро да без разговоров. – И уже господину в песочном костюме куда любезней, чем ее подруга, сказала: - Обождите здесь.

Но господин не послушался. Обошел веранду, дабы быть ближе к горелке, где прежде кипятили самовар, и где теперь на медленном огне Лара разогревала молотые кофейные зерна в турке. Туда же бросила две ложки сахару под молчаливым заинтересованным взглядом.

— Как ловко у вас выходит… - восхитился незнакомец. – Значит, вы и есть хозяйка пансионата?

Лара посмотрела на него коротко: он все еще улыбался, не сводя глаз с ее лица.

— Я дочь хозяйки, - поправила она. – Вы кофе со сливками изволите?

— Нет, благодарю. Ах, дочь! Мог бы и догадаться. Впрочем, вы так умело управляетесь с прислугой, что вскорости непременно станете здесь хозяйкой.

Лара снова бросила на него взгляд – неодобрительный. Лесть она не любила. Однако мучиться в неведении не любила еще больше, потому решилась выяснить, кто он таков, немедля.

Турка с добавленной в зерна водой покоилась на огне, и у Лары была пара минут, чтобы поглядеть на незнакомца открыто да приветливо ему улыбнуться. Что-что, а приветливо улыбаться вне зависимости от настроения Лара за годы в пансионате научилась.

— Лариса, - она первой протянула руку. – Ведь вы наш постоялец, не так ли?

Незнакомец охотно пожал ее ладонь, несколько задержав в своей. Что же касается имени, то он явно замешкался, прежде чем его назвать. Будто раздумывал.

— Джейкоб Харди. Я и впрямь ваш постоялец с нынешней ночи.

— Вы из Европы? – изумилась Лара, позабыв о кофе. Иноземцы не были у них частыми гостями. – Никогда бы не подумала… вы очень складно говорите по-русски.

— Из Америки, - поправил тот. – Но моя матушка была русской, и вот уж она порадовалась бы, узнав, что ее уроки не прошли даром. Она умерла.

— Мне жаль…

— Мне тоже. Это случилось четыре года назад, с тех пор я оставил Нью-Йорк, где прежде мы жили с отцом… Вы слышали о Нью-Йорке?

— Конечно! – тотчас подхватила Лара, опасаясь прослыть невежей.

Сей город ни раз упоминался в произведениях ее любимого Марка Твена, однако до сего дня Лара сомневалась, не является ли он сказочным, навроде Страны чудес. А уж вот так запросто болтать с настоящим живым нью-йоркцем…