Уайбан снова ушел и вскоре вернулся с тремя женщинами: одна была постарше, две помоложе, примерно моего возраста.

Войдя, они почтительно меня приветствовали, с любопытством оглядывая. Я тоже на них уставилась, думая о том, что выгляжу, наверное, примерно так же. До сих пор у меня не было возможности увидеть своё лицо.

Все женщины были очень похожи между собой: кожа светлая, каштановые волосы заплетены в затейливые косы с украшениями. Костюмы их были похожи на мой, но далеко не такие красивые и нарядные. Уайбан, без сомнения, сделал своей невесте роскошный подарок. Наверное, положение обязывало. Да и Сырза вряд ли собрала падчерице приличное приданое, точно какое-нибудь тряпьё.

Молодые девчонки хихикали в кулачки и шушукались между собой. Женщина постаралась скрыть улыбку и обратилась к Уайбану почтительно:

- Мы всё сделаем, поможем. Аяна просто ещё не пришла в себя, так долго болела. Тише вы, сороки! - повысила она голос на девушек.

Закрутилась хозяйственная кутерьма. Женщина, её звали Тэбия, быстро распределила обязанности. Одна из девушек принялась взбивать сливки в низкой чаше специальным деревянным венчиком, другая - варить какую-то кашу из пахты. Сама же Тэбия взялась за приготовление кровяной колбасы.

-Садись, Аяна, не стой. Вот, возьми ложку, помешивай.

Я присела рядом неуверенно. Женщина явно была добрым человеком: от неё исходило ощущение тепла и надёжности.

- Как ты тут? - негромко спросила она меня. И, не дожидаясь ответа, покачала головой. - Бедная девочка, досталось же тебе.

Я так и не поняла, что она имела ввиду. В самом деле, из того, что мне выпало, всё было такое вкусное: и тебе - злая мачеха, продавшая меня старику, и вынужденный брак, и почти погибель в зимнем лесу. На всякий случай уточнять я не стала.

Постепенно низкий стол наполнялся готовыми кушаньями, в основном молочными. Я знала, что якуты очень редко употребляли в пищу мясо, поэтому меня это не удивило.

Между тем, Уайбан принёс со двора кусок замороженной туши, отдал одной из девочек, Мотоне. И она, не задавая вопросов, стала нарезать его тонко-тонко, на почти прозрачные лепестки.

- Аяна, давай я тебе волосы заплету, - предложила вторая, Кюннэй, которой явно надоело готовить.

Я взглянула на Тэбию, словно спрашивая у неё разрешения.

- Сделай, - кивнула она Кюннэй. Та вскочила и усадила меня на низкий табурет.

- Повезло же тебе, - не скрывая завистливого тона, протянула она, проводя ладошкой по вышивке моего таналая. - Богаче Уайбана у нас никого и близко нет. Эх, взял бы он меня, я бы заставила его каждый день мне что-то дарить. И дом был бы самый видный. А когда приезжали бы нууча, я покупала бы у них всё самое дорогое и красивое!

“Нууча - они же так русских называют, - подумала я, - значит, они здесь бывают!”

Да уж, Уайбан явно ошибся с выбором жены для себя. Кюнней подходила ему идеально. Девушку, похоже, ничуть не смущал возраст моего “молодого” мужа.

- Готово! - объявила она, любуясь своей работой. - Вот, смотри, - с этими словами она сунула мне под нос маленькое зеркальце в тоненькой медной оправе.

Преодолевая внутреннюю дрожь, я взяла его и впервые взглянула на своё отражение.

Стало ясно, почему старый Уайбан польстился на меня, бесприданницу. А также, почему Аяну называли “белой вороной”. Черты девушки в зеркале были наполовину как будто славянские: большие светлые глаза, овал лица сердечком. Тогда как лица Тэбии, Мотоны и Кюннэй напоминали блинчики с карими узкими глазками.

- Нравится? - потребовала ответа Кюнней, расправляя косу на моём плече.