Я повысила голос:

- Если останутся следить два-три человека, то можно будет начать тушить вовремя. Да и вода будет близко.

Уайбан покачал головой.

- Высохнет летом. Но остальное дельно. Яма и так поможет. Хорошо придумала. Так и сделаете…

В охватившем всех волнении никто не заметил этого “сделаете”. Я взглянула на старого шамана. Он был уверен, что не доживёт.

Люди расходились, взбудораженные страшной новостью. Уайбан проводил их усталым взглядом.

- Никто даже не спросил, как ты себя чувствуешь, - подосадовала я. Мне было за него обидно. Он всегда был рядом с ними, забывая про отдых, еду и сон, когда кому-то было плохо.

- Ничего, - проговорил он, - сейчас не до меня, столько дел и хлопот у всех будет. Хорошо хоть паника не поднялась. Сейчас не спать будут, бояться будут. От страха болеть. А всё потому, что поверили тебе.

Я присела перед стариком на колени, взяла его вялую руку. Кожа была коричневая и сухая, как крафтовая бумага.

- Ты всё правильно сделал, Уайбан, вот ты сам увидишь. Я не ошибаюсь.

Он качнул головой, мол, не увижу. Попытался встать, но не смог. Я помогла ему улечься.

От еды Уайбан отказался, попил воды и задремал.

В юрту с грохотом вломилась Сырза. Её не было на общем собрании. Потом ей, видимо, доложили о том, что здесь обсуждалось, и она примчалась высказаться.

- Да что же это такое! Куда мне деваться с ребятишками! Во всех домах мужики есть, а я одна-одинёшенька!

Я метнулась к ней бесшумно и тряхнула за плечи.

- Тише ты! Чего разоралась! Видишь: хозяин отдыхает.

Сырза, ничуть не смутившись, скинула мои руки с себя и подбоченилась.

- Ишь ты, какая дерзкая! Сама ещё хозяйкой-то не стала, а командуешь тут! Дай пройти к Уайбану, пусть скажет, что мне делать. Он теперь мне родня, пусть и помогает.

- Сырза, - проговорила я как можно убедительнее, - не смотри, что ты в полтора раза шире меня. Если сейчас не перестанешь шуметь, я смогу тебя вышвырнуть, да ещё и в собачью лохань головой макнуть! Замолчи немедленно!

Мачеха, наверное, не ожидала от меня такого агрессивного отпора и, зашипев, как кошка, хотела замахнуться по привычке. Однако я сделала шаг к ней навстречу, желая защитить от её истеричного шума бедного Уайбана, и она отступила.

- Иди к старейшинам. Не бросят тебя одну, и детей не бросят. Я тоже тебе помогу. Только не шуми здесь и сейчас. Дай отдохнуть человеку.

Уже в дверях Сырза обернулась, сузила глаза.

- Прямо прикипела к нему, смотри-ка. Слюбилось, значит. Недолго ты к старику привыкала. Я же говорила, что с его богатством тебе и постель его мягкой покажется, а ты не верила. Небось, уже и понесла до свадьбы, бесстыжая…- она плюнула на пол и скрылась.

Меня передёрнуло от её омерзительного яда, руки задрожали. Сейчас пойдёт мести языком по всей деревне.

- Аяна, - позвал меня старик.

Наверное, он всё это слышал. Как неприятно.

Я набрала кружку воды и поднесла ему. Он отпил немного.

- Ты умница, Аяна, красивая и сильная, - его бескровные губы чуть тронула улыбка. - Хорошей женой будешь кому-то.

- А ты поправляйся, давай. Ещё и твоей буду, - сморгнула я слёзы.

Мне было очень стыдно, ведь я знала, что он не поднимется уже, и поэтому могла сказать ему так. Хоть немного порадовать и подбодрить. Пусть даже это было и неправдой.

Уайбан понимающе улыбнулся и приложил руку к своей груди, к сердцу. Я его поняла, сказала сдавленным голосом:

- Ты отдохни. Я здесь буду.

Сидела рядом, пока старик не погрузился в глубокий сон, и только потом встала. Стараясь не шуметь, приготовила творожники и ягодный соус к ним. Заварила облепиховый чай с мёдом и мятой.