Я, в общем, и без него это знала: и про подношения, и про духов, и прочее. Но принимать все эти предрассудки в реальной жизни оказалось непросто.

С шумом выдохнув, я отвернулась и стала разбирать угощения для задабривания духов.

7. Глава 7

Арчын находился у нас уже несколько дней. Оруунэ теперь почти постоянно находилась с ним. Неизвестно, как согласилась на это её свекровь-хотун. У меня было подозрение, что к этому приложил руку Уайбан, пользуясь своим непререкаемым авторитетом в стойбище.

До этого, конечно, я слегка проела ему плешь, убеждая, что так будет лучше и для Арчына, и для его молодой жены, и для их будущего ребенка: если Оруунэ не придётся ежеминутно переживать за любимого.

Уайбан в очередной раз проворчал о том, какая глупая женщина досталась ему за его грехи, и ушел куда-то. А вскоре на пороге возникла взволнованная Оруунэ.

- Аяна! Хотун меня сама отправила сюда! Как Арчын, не очнулся?

- Проходи скорее. Он спит, - я освободила девушке место рядом с полатями, где лежал больной.

Оруунэ села и стала со страхом вглядываться в лицо мужа.

- Он что, всё время спит? Совсем не просыпается?

Я успокаивающе провела рукой по её плечу.

- У него внутри кости поломаны, рёбра. Арчын всё порывался встать, ворочался, а так кости не срастутся. Поэтому Уайбан заваривает ему сонную травку. Так дело быстрее пойдёт, - попыталась объяснить я как можно проще. - Ты можешь находиться рядом с ним сколько захочешь.

Оруунэ часто закивала и склонилась над мужем. Я отошла из деликатности, занялась стряпнёй.

Вернулся Уайбан. При его появлении Оруунэ вскочила и замерла, склонив голову. Шаман махнул в её сторону рукой, мол, сиди, раз пришла.

Первые дни Оруунэ уходила домой ночевать, а потом и вовсе осталась у нас. Уайбан уже и спорить не стал.

Где-то через неделю, осмотрев Арчына, шаман перестал заваривать и давать ему отвар “сонного цветка”-пострела.

Парень стал приходить в себя, хотя вставать Уайбан ему всё ещё не позволял. Немного приподниматься, потихоньку сгибать руки и ноги. Ему помогала Оруунэ, радуясь, что муж пошел на поправку.

Уайбан вечерами садился у изголовья Арчына “покамланить”, как я это называла, обращаясь к “верхним духам” о здравии.

Мы с Оруунэ в такие моменты садились поближе к очагу и тихонько занимались своими делами. Оруунэ шила крохотные вещички для будущего малыша, украшая их затейливой вышивкой.

- Очень красиво у тебя получается, - похвалила я её мастерство уже не в первый раз.

- И лучше мастерицы есть, ты же знаешь, - вздохнула девушка. - Я бы поучилась. У Миголы вот подшейным оленьим ворсом вышивать. Или вот смотри, что у меня есть… пока что мало, но я насобираю на большую вышивку. Если родится дочь, на приданое есть.

Покопавшись в своём рукодельном мешочке, она извлекла небольшой свёрточек и показала мне горсть цветного бисера.

Я вдруг заволновалась, даже сердце забилось чаще.

- А откуда он у тебя, Оруунэ?

Та просияла.

- Правда красивый? Арчын на шкурки уже два раза обменивал. Только от хотун скрывать приходится: она злится, когда он что-то мне дарит. Всё ей надо отдавать.

- Когда он обменивал, Оруунэ? - осторожно спросила я, посматривая на Уайбана удостовериться, что тот не слушает.

- В прошлое лето после нашей свадьбы. Помнишь, они приезжали два раза после хорошего пушного сезона?

Кивнув, я ответила рассеянно:

- Помню, конечно, помню…

Значит, сюда приезжают торговцы. Вот, кажется, и он, выход. Самой мне вряд ли удастся выбраться отсюда. А вот кто-то из них мог бы вывезти меня.

Я осознала, что практически забыла о том, что летом мне придётся бежать. Как будто прижилась. Значит, мне было здесь хорошо?.. Но не выходить же мне за Уайбана теперь. От одной мысли меня передёрнуло.