Когда лама давал учение, он сидел очень прямо, даже ни разу не шелохнувшись – в отличие от меня! Он говорил, а затем всегда смотрел на какое-то место на потолке. Сидя на коленях у одного из монахов и уставившись в лицо ламы, я тоже смотрел туда же, куда он. Я рассматривал эту точку на потолке, удивляясь, потому он всегда глядит на одно и то же место, но там ничего не было – только окрашенный кусок дерева. Бывало, что старший монах, один из ближайших учеников ламы, читал текст устной передачи, а лама в это время сидел на троне и иногда демонстрировал, что спит. Я не знаю, почему устную передачу давали таким необычным способом; похоже, так было принято.

Иногда лама выпивал немного чанга, то есть ячменного пива. Он пил его из красивого стеклянного бокала, который, вероятно, поднёс ему какой-то западный путешественник. Бокал был полон чанга, на дне бокала оставались семена ячменя, а лама потягивал чанг через стеклянную трубочку. Когда ученик читал текст, лама молчал и время от времени пил пиво, иногда притворяясь, что спит. Поскольку я сидел в переднем ряду и смотрел на ламу, когда он пил чанг, он обычно отдавал мне бокал с чангом и я немного от него отпивал.

В Солу Кхумбу, Бутане и других гималайских регионах в некоторых монастырях монахи смешивались с женатыми практикующими мирянами. Там была распространена коррупция, и монахи привыкли пить пиво. Ламы были тантриками, практикующими мирянами, а употребление алкоголя не вредит йоги-ну с высокими духовными свершениями; это только помогает ему быстро осуществить тантрический путь. Алкоголь и другие одурманивающие вещества не могут причинить вред йогинам, постигщим ясный свет и обретшим иллюзорное тело, поскольку у них есть власть над чакрами (энергетическими центрами), пранами (ветрами) и сущностными каплями. Им не грозит опасность от алкоголя или неблагих действий.

Я отчётливо помню, что пил чанг, но не помню не единого слова, сказанного ламой, хотя присутствовал на многих посвящениях, когда лама долго говорил о Дхарме. Это было подобно получению посвящения во сне, когда после пробуждения всё забывается. В моём уме ничего не сохранилось. Конечно, могли остаться отпечатки, но я не запомнил ничего, что принесло бы мне пользу.

Несмотря на то, что в детстве я не принимал решения создать отношения гуру-ученик с ламой Дондупом и не понял ни единого слова из его учений, несколько лет я представлял этого ламу в поле заслуг. Позже, когда Кхуну Лама Ринпоче прибыл в Непал, я отправился к нему, чтобы задать несколько вопросов о практике гуру-йоги. Хотя я годами визуализировал этого ламу в качестве своего гуру, я всё же спросил Ринпоче, стоит ли мне считать его таковым. Ринпоче сказал: «Если ты помнишь, что учение принесло пользу твоему уму, лучше считать его благим другом». Но Ринпоче также сказал, что, поскольку я ничего не запомнил, мне нет нужды признавать его благим другом. Ринпоче добавил, что мне не нужно осуждать этого ламу – следует просто относиться к нему равностно. Тогда я перестал представлять этого ламу в поле заслуг.

Совет Кхуну Ламы Ринпоче заключался в том, что, если мы получили от кого-то учения, нужно проверить, пошли ли они нам на пользу. Даже если мы не слушали учение с намерением создать отношения гуру-ученик, но учение нам помогло, лучше считать этого человека своим благим другом, если мы на это способны. Если же мы не видим никакой пользы для своего ума, можно сохранять равностность, не осуждая этого человека.

Это практичный совет, потому что в любом случае следует быть осторожным. Даже если человек не является нашим гуру, он всё равно может оказаться святым существом, буддой или бодхисаттвой. Если он святой, мы создадим тяжкую неблагую карму, думая о нём плохо или причиняя ему вред. Просто ради осторожности, ради защиты собственного счастья, лучше относиться к нему равностно.