Он стоял в тонких шёлковых штанах среди множества поверженных противников, с лёгким блеском пота на светлой коже, гибкий, мускулистый и величественный, словно статуя при каком-нибудь храме, которая привыкла, что ей поклоняются. Крепкие руки держали традиционный для драконов узкий изогнутый меч, а длинные чёрные волосы развевались словно крылья.

Он повернул голову и пригвоздил меня тёмно-зелёным и колючим, как хвоя, взглядом. В тот вечер между нами всё и случилось. На что я рассчитывала – сама не знаю. Знала же, что драконы лет эдак до трёхсот гуляют и многие даже не скрывают этого. Уже потом они ищут, с кем остепениться, завести детей, с какой женщиной их магия созвучна.

Ночь с Яваром была прекрасна.

А наутро я получила отрезвляющую пощёчину: драгоценное украшение для волос на соседней подушке и записку, суть которой сводилась к благодарности за ночь и тому, что полученное удовольствие – разовая акция его высочества. Ах да, Явар Аккрийский, это совершенство с безупречной задницей, умелыми пальцами и всем причитающимся, был ещё и принцем. Не наследным, не вторым, но всё равно принцем. В Университете я совсем про это забыла, но золотые спицы для волос, инкрустированные редчайшими гранатовыми рубеллитами, быстро вернули память. Никогда бы не подумала, что со мной будут расплачиваться за интим как с продажной девкой.

– Вы так и будете стоять? Можно пройти? – Меня грубо выдернули из воспоминаний восьмилетней давности, но я облегчённо вздохнула, чувствуя, как магия взора хвойных глаз рассеивается.

«Это всё в прошлом, Ясмина. Наверняка в этом шарфе на пол-лица он тебя даже не узнал. Расслабься, выдохни».

– Что, простите?

– Полицмейстеры струну убрали, улицу теперь перейти можно. Только слева каток, а вон там на крышах сосулищи огроменные! Того и гляди в любой момент по маковке дадут. Если вы не против, я перейду там, где вы стоите. – Матрона указала на заледеневшую мостовую. – Ума не приложу, куда наши налоги идут!

Я кивнула, отмерла и быстро пересекла центральную улицу Тирваля. До лавки Греты оставалось совсем чуть-чуть. Под ногами вновь заскрипел снег, в витринах частных бутиков показались всевозможные нарядные куклы, цветные шары и крупные сосновые шишки, пушистые еловые гирлянды и венки с застывшими сияющими бабочками. Последних дети собирают ещё летом, к Ночи Перерождения, и накладывают самое простенькое заклинание стазиса.

Завернула за угол, ловко ухватившись за кованый заборчик в тот момент, как сапоги вновь заскользили, вдохнула аромат горячего шоколада с корицей из кофейни на углу и наконец-то увидела крыльцо лавки Греты. Ура!

Дверь хлопнула с необычным звякающим, но мелодичным звуком.

Я обернулась: к ручке двери был привязан смычок, а к стене рядом прислонён контрабас.

– Ну, Грета, ты даёшь! – Я расхохоталась. – Может, я всё-таки поставлю тебе классические входные чары?

– А зачем? – из-за стойки вышла пухленькая кудрявая владелица лавки. – Так ко мне хоть кто-то заходит, спрашивает, зачем у меня то контрабас, то гитара, то скрипка у стены. Звуки разные, всем интересно. Глядишь, кто-то из вежливости потом пару рулонов ткани для жены купит.

У Греты магии имелось с каплю, одно название, но дельцом она была отличным, и в Тирвале её швейная лавка считалась лучшей.