‒ Шаво, ты меня пугаешь, ‒ я обняла старую цыганку за плечи. ‒ Не раскладывала бы ты лишний раз свои карты, а? Вечно у тебя от них, какие-то мысли странные появляются. Я поеду потому, что мне надо выступать со всеми вместе…

‒ Это не моя судьба требует раскладывать карты, а твоя, ‒ она высвободилась из моих объятий, и взяла меня за руки.

‒ Опять ты об этих своих заморочках…

‒ Нет! ‒ что-то в ее голосе заставило меня прислушаться. ‒ Только человек с сильной волей способен изменить то, что предначертано свыше. Но, чем сильнее твоя воля, тем больше боги шлют тебе испытаний. Если сможешь их выдержать, обретешь великое счастье. А сломаешься ‒ упадешь низко и так глубоко, что уже не выберешься.

‒ Шаваро, зачем ты говоришь такие страшные вещи? ‒ от ее слов кровь схлынула от моего лица, казалось, и земля ушла из-под ног. Я понимала, что хожу по краю, но чтобы это видели даже подслеповатые глаза старой цыганки…

‒ Не ходи во дворец, ‒ умоляюще мне посмотрела в глаза старая женщина. ‒ Твой Дитар тебя не выберет, когда ему дадут такое право.

‒ О чем ты?

‒ Дитар тебя предаст, а на месте сада любви останется лишь пепелище. Ему будет предоставлен выбор и выберет он не тебя! ‒ слова Шаваро были жестоки и били хлестко, наотмашь.

‒ Прекрати…

‒ Он сломает твои крылья и отдаст на растерзание псам, хоть потом и проклянет себя за это…

‒ Умоляю, замолчи! ‒ я вырвалась из хватки старой цыганки. ‒ Я сама все расскажу ему сегодня же! Дитар меня любит, он все поймет.

‒ Нет, девочка, тот, кто любит не разбивает вдребезги сердце той, что его отдала… измени судьбу снова, не ходи во дворец. Ты можешь!

Я отрицательно покачала головой.

‒ А Гинго? Он этого так долго ждал. Да и на балу будут ждать властные люди ‒ денег нам всем хватит до конца жизни. Да и невежливо подводить столько народу.

‒ Вас уже там ждут, только не затем, чтобы любоваться твоими чудесами. Девочка, Гинго давно и сильно погряз в своих идеалах о борьбе с тиранией империи. Его уже не спасти, но он крепкий ‒ выберется, а ты ‒ нет! Не пойдешь во дворец, снова изменишь судьбу, и, если суждено, вы со своим стражником пересечетесь. Пусть на другой земле, в другое время, при других обстоятельствах, но случится так, что даже Дилит ‒ богиня любви ‒ благословит ваш союз. А теперь быть беде. И пострадаешь в ней ты, а не Гинго или Гвен. Боги к тебе благосклонны, дай себе еще один шанс.

Она так много говорила, что, казалось, в одно ухо влетало, из другого же стремительно все вылетало.

Не ехать во дворец, тогда как все воспримет Гинго? Но еще больше жгло душу, что с Дитаром я так и не объяснилась. Не рассказала ему о том, что столкнулись мы в доме управителя Хелегая совершенно случайно, я не имела тогда злого умысла.

Разве можно ненавидеть за правду?

Но ситуация разрешилась сама собой, как только мы оказались у своего постоя на площади. Гинго сам все за всех решил:

‒ Собирайтесь! ‒ в обычной своей манере приказал он. ‒ Мы уходим из города!

Шаваро почти вслух возблагодарила небеса.

‒ Но, брат, как же так? Ты сам так мечтал попасть во дворец! ‒ обиженным голосом возмутилась Гвен. ‒ А наше выступление? Вот так все бросим и уедем?

‒ Уедем! ‒ коротко бросил Сирвиг. ‒ Нас, как овец пасут имперцы!

‒ Это из-за того, что сюда приходил Дитар? ‒ внутри стало подниматься не дюжее беспокойство. ‒ Или…

‒ Рано или поздно, это случилось бы! ‒ ответил Гинго раздражённо и зло.

‒ Это из-за меня, да? ‒ я встала перед главой нашего балагана, который избегал смотреть мне в глаза. ‒ Из-за того, что я врезала Скорпу?