– Ваше Высочество… – с придыханием прошептала Илимия, моя новая фаворитка, женщина расы людей.

Я слышал её приближение, как стучат каблуки по паркету, шуршит дорогая ткань платья и звенят драгоценности, которые я ей подарил. Но я ждал, когда она меня догонит. И скажет, зачем последовала за мной.

– Что такое? – встав к ней вполоборота, я насладился глубоким вырезом и тем зрелищем, которое предстало перед моим взором. Она была хороша. И сейчас узнаю, умна ли.

В первые встречи с новыми фаворитками я всегда позволял им большее. Давал иллюзорное чувство, что они значат для меня куда больше остальных, что можно то, что не было позволено другим. И многие сразу пытались мысленно примерить корону Императрицы, думая, что я влюбился или был очарован их красотой. Такие долго не задерживались подле меня.

– Могу ли я узнать… – её щеки немного покраснели, а длинные ресницы дрогнули. – Увидимся ли мы сегодня?

– Нет.

Либо она была искусной актрисой, либо, и правда, сильно расстроилась. Но пока она вела себя всё так же осторожно, не демонстрировала прилюдно «царских замашек». И сейчас более не настаивала на встрече. Возможно, она умнее последних фавориток. Надо будет приглядеться к ней. И наши встречи продолжатся. Пока.

– Через несколько дней будет День Скорби. Возможно, остаток дня я захочу провести с тобой, – коснувшись её подбородка, я приподнял его, заглянув в голубые глаза, дожидаясь её реакции.

– Я буду счастлива, Император Вильриниор, если смогу хоть немного скрасить этот печальный день своим присутствием…

Я ей ничего не ответил и продолжил свой путь, зная, что она с интересом наблюдает за мной. Однако последовать дальше не посмела. Дернулась, когда я зашёл за угол, даже сделала шаг вперёд. Но вовремя остановилась и, развернувшись, направилась обратно в зал.

Всё-таки склоняюсь больше к тому, что она чрезвычайно умна. Я люблю умных, с ними отношения острее. Время покажет, насколько «острыми» они будут с Илимией.

Под испуганные взгляды поваров, которые меня прежде на кухне никогда не видели, я набрал еды на пару дней и спустился в подвал, откуда переместился обратно в лес. Переход был сложный из-за магических колебаний, вытянул из меня раза в три больше маны, и проще было бы переместиться прямо к девчонке. Однако вновь меня что-то остановило от этого.

И я опять спросил себя: «Да что творю? Почему я так иррационален?» И снова не смог ответить.

Да и особо размышлять было некогда. Мне необходимо поторопиться. Через четыре часа начнет темнеть, а нам нужно успеть преодолеть большой отрезок пути.

Когда я вышел из леса, человеческая девочка сидела, скрестив ноги на меховом палантине, и, высунув язык от напряжения, пыталась что-то сделать из цветов.

Переведя на лес грустные глаза, в которых стояли слёзы, увидев меня, она тут же преобразилась. Слёзы высохли, и она, подпрыгнув, побежала ко мне:

– Кайл’Рин! Ты пришёл!

Она, эта человечка, стала первой и пока единственной, кому я назвал своё имя, то, что дала мне мать. Почему я назвал его именно ей? И отчего я… рад, что она меня ждала и рада видеть?..

Когда она ко мне подбежала, я опустил руку ей на голову и провёл по спутанным грязным волосам… Странное чувство…

– У меня есть кое-что для тебя, – я протянул ей вещи, которые принес с собой. Их было немного: у меня не было детской одежды, а достать её в моём дворце было невозможно. Только…

Мне показалось, когда я посмотрел на маленький цветастый хаттори в моей ладони, я наконец-то понял, отчего сочувствую этой девочке. Она была ненамного младше меня, когда мать привела меня в этот мир. И оставила одного. В лесу, чтобы я готовился стать тем, кто будет «отцом» для созданных ею созданий, кто начнёт оберегать их.